Маугли

Twenty or thirty monkeys bounded away to bring him nuts and wild pawpaws. But they fell to fighting on the road, and it was too much trouble to go back with what was left of the fruit.	Обезьян двадцать-тридцать кинулось в разные стороны, чтобы принести ему орехов или дикого имбиря, но по дороге затеяли драку, и скоро решили, что возвращаться с остатками плодов не стоит.
Mowgli was sore and angry as well as hungry, and he roamed through the empty city giving the Strangers' Hunting Call from time to time, but no one answered him, and Mowgli felt that he had reached a very bad place indeed.	Маугли не только был голоден, он ещё сердился и чувствовал огорчение. Наконец, мальчик пошёл бродить по опустевшему городу, время от времени громко выкрикивая Охотничий Зов Пришельцев.
"All that Baloo has said about the Bandar-log is true," he thought to himself.	Никто ему не ответил, и он понял, что попал в очень опасное место.
"They have no Law, no Hunting Call, and no leaders-nothing but foolish words and little picking thievish hands.	"Все, что говорил Балу о Бандар-логе, - правда, -подумал Маугли. - У них нет ни закона, ни охотничьего призыва, ни вожаков, нет ничего, кроме глупых слов и маленьких, щиплющих, воровских рук.
So if I am starved or killed here, it will be all my own fault.	Если я умру здесь с голоду и буду убит, это случится по моей вине.
But I must try to return to my own jungle.	Однако мне следует постараться вернуться в мои родные джунгли.
Baloo will surely beat me, but that is better than chasing silly rose leaves with the Bandar-log."	Конечно, Балу прибьёт меня, но это лучше глупой ловли розовых лепестков среди Бандар-лога".
No sooner had he walked to the city wall than the monkeys pulled him back, telling him that he did not know how happy he was, and pinching him to make him grateful.	Едва Маугли дошёл до городской стены, как обезьяны потащили его обратно, твердя ему, что он не знает, какое счастье выпало на его долю. И они щипали его, чтобы он выказал им благодарность.
He set his teeth and said nothing, but went with the shouting monkeys to a terrace above the red sandstone reservoirs that were half-full of rain water.	Маугли крепко сжал губы и, ничего не говоря, шёл вместе с кричащими обезьянами на террасу, которая была выше наполовину наполненных дождевой водой резервуаров из красного песчаника.
There was a ruined summer-house of white marble in the center of the terrace, built for queens dead a hundred years ago.	Посередине террасы стояла белая мраморная беседка, выстроенная для принцесс, умерших за сто лет перед тем.
The domed roof had half fallen in and blocked up the underground passage from the palace by which the queens used to enter. But the walls were made of screens of marble tracery-beautiful milk-white fretwork, set with agates and cornelians and jasper and lapis lazuli, and as the moon came up behind the hill it shone through the open work, casting shadows on the ground like black velvet embroidery.	Половина куполообразной крыши красного строения обвалилась внутрь его и засыпала подземный коридор, по которому принцессы, бывало, проходили из дворца в беседку; стены её были сделаны из мраморных плит, прелестных молочно-белых резных панелей, в которые были вкраплены куски агата, корналина, яшмы и ляпис-лазури; когда из-за холма вставала луна, её лучи светили сквозь кружевную резьбу, и на землю ложились тени, похожие на чёрную бархатную вышивку.