Маугли

The monkeys scattered with cries of-"Kaa!	Обезьяны рассеялись, крича: - Каа!
It is Kaa!	Это Каа!
Run!	Бегите!
Run!"	Бегите!
Generations of monkeys had been scared into good behavior by the stories their elders told them of Kaa, the night thief, who could slip along the branches as quietly as moss grows, and steal away the strongest monkey that ever lived; of old Kaa, who could make himself look so like a dead branch or a rotten stump that the wisest were deceived, till the branch caught them.	Многие поколения юных обезьян смирялись и начинали вести себя хорошо, когда старшие пугали их рассказами о Каа, ночном воре, который мог проскользнуть между ветвями так же беззвучно, как растёт мох, и унести с собой самую сильную обезьяну в мире; о старом Каа, который умел делаться до того похожим на засохший сук или сгнивший кусок дерева, что даже самые мудрые обманывались, и тогда ветвь хватала их.
Kaa was everything that the monkeys feared in the jungle, for none of them knew the limits of his power, none of them could look him in the face, and none had ever come alive out of his hug.	Обезьяны боялись в джунглях только Каа, потому что ни одна из них не знала пределов его могущества; ни одна не выдерживала его взгляда; ни одна не вышла живой из его объятий.
And so they ran, stammering with terror, to the walls and the roofs of the houses, and Baloo drew a deep breath of relief.	Итак, теперь они, бормоча от ужаса, кинулись к стенам и к домам, и Балу вздохнул с облегчением.
His fur was much thicker than Bagheera's, but he had suffered sorely in the fight.	Его мех был гораздо гуще шерсти Багиры; тем не менее он жестоко пострадал во время схватки.
Then Kaa opened his mouth for the first time and spoke one long hissing word, and the far-away monkeys, hurrying to the defense of the Cold Lairs, stayed where they were, cowering, till the loaded branches bent and crackled under them.	Вот Каа в первый раз открыл свой рот; произнёс длинное, шипящее слово, и обезьяны, спешившие под защиту Холодных Логовищ, остановились; они, дрожа, прижались к ветвям, которые согнулись и затрещали под их тяжестью.
The monkeys on the walls and the empty houses stopped their cries, and in the stillness that fell upon the city Mowgli heard Bagheera shaking his wet sides as he came up from the tank.	Обезьяны на стенах и на пустых домах замолчали, и в тишине, спустившейся на город, Маугли услышал, как Багира отряхивалась, покинув водоём.
Then the clamor broke out again.	В эту минуту снова поднялся шум.
The monkeys leaped higher up the walls. They clung around the necks of the big stone idols and shrieked as they skipped along the battlements, while Mowgli, dancing in the summerhouse, put his eye to the screenwork and hooted owl-fashion between his front teeth, to show his derision and contempt.	Обезьяны стали взбираться выше на стены; многие прижались к шеям больших каменных идолов; многие с визгом побежали по укреплениям. Маугли же, прыгая в беседке, прижал один глаз к резьбе и, пропустив дыхание между передними зубами, ухнул по-совиному, желая показать Бандар-логу, что он презирает его и смеётся над ним.
"Get the man-cub out of that trap; I can do no more," Bagheera gasped.	- Вытащите человеческого детёныша из этой ловушки.
"Let us take the man-cub and go.	Я ничего больше не в силах сделать, - задыхаясь произнесла Багира. - Возьмём его и уйдём.
They may attack again."	Обезьяны могут возобновить нападение.
"They will not move till I order them.	- Они не двинутся, пока я не прикажу им.