Мажарин

Переключайся, и все. Раз переключишься, второй третий, десятый, пятнадцатый, а потом привыкнешь и перестанешь реагировать. Все пройдет, надо только время. И, поверь, не так много, как ты думаешь. У нас куча дел. Мы найдем, чем заняться. Грустить точно не будем.

— Да уж, с тобой весело, Мажарин. Грустно с тобой никогда не было.

— А теперь будет еще веселее. Потому что теперь я вообще суперчеловек: лишнее отрезали; чего недоставало — добавили.

Марина засмеялась и, пригнувшись, уткнулась лбом ему в грудь:

— Что ты такое говоришь…

— Чистую правду. — Вплел пальцы в волосы и сжал ее голову. — А ты почему шрамы не убрала?

— Зачем? — Снова оторвалась от него и села прямо. — Они мне не мешают. Я не оголяюсь ни перед кем. Сама их не вижу. Мне все равно. Я мазала их кремом от рубцов, потом бросила, но о том, чтобы удалить, как-то вообще не думала.

Ну да, спина у нее гладкая, не безобразная, как могло бы быть, шрамы ровные, но они есть, и даже пальцами чувствуются.

Мажарин слегка свел брови, задумавшись, но вопроса не озвучил, а Маринка засмеялась, словно прочитала его по глазам:

— Сережа, ты думаешь, если я с Мотей не спала, так с кем-то другим спала? Я ни с кем не спала. Только ты у меня был последний. Думаешь, мне после всего до мужиков было?

Он не выразил особой радости, ничего в ответ не сказал, притянул ее к себе с тяжелым вздохом. Другая заявила, ни за что бы не поверил. Так не бывает. А Маринке верил: ей врать незачем.

— Так что, Мажарин, как ты и говорил: только ты меня трахал. Радуйся.

— Я рад.

— Еще бы, — усмехнулась она.

— Нет, ты не поняла. Я рад, что тогда он не тронул тебя…

— Я тоже рада, — прошептала она, перестав улыбаться, — что хотя бы это сохранила.

Что физически я тебе не изменяла. Да и в душе никогда…, несмотря ни на что…

Сергей поцеловал ее в шею, но целовал тихо, мягко, не наполняя поцелуи горячей страстью.

Да, он был рад. По-мужски эгоистично и упрямо до дрожи был рад, что у нее никого, кроме него, за все это время не было. Потому что в этой вынужденной верности была чистота, которой им не хватало. В этом была духовность, которую у них отняли, уничтожили. А Мариша ее сохранила. Значит, все будет не из воздуха. Земля у них под ногами тверже некуда.

— Никогда не думал, что скажу такое, но спать я сейчас хочу больше, чем секса.

— Честно.

— Давай поспим. Нам надо выспаться.

— Давай, — прошептала она.

Эти тихие минуты в постели тоже много значат. Рядом-рядом, близко-близко, как Мажарин говорил. Кожа к коже, чтобы снова проникнуть друг в друга. Заснуть и проснуться вместе. И солнце утреннее, и зябкий холодок — вместе.

И счастье, и радость, и ночной кошмар — все теперь одно на двоих.

— Сережа, — позвала, когда он почти заснул.

— Что?

— Ты простил меня?

Хотел засмеяться, спросить: «За что?» и сказать, что прощать ее на за что — вины нет. Но удержался, вдруг застопорившись на мысли. Им чуть-чуть тогда не хватило — времени. Несколько дней рядом для внутренней уверенности.

Немножко совсем не хватило. Так и сейчас, столько слов вчера сказали, столько всего проговорили, а одного может не хватить. Одного слова.

Поэтому сказал именно то, что Марина хотела услышать, и именно так, как она хотела:

— Простил. Конечно, простил.

— Говорил, что ненавидишь, я помню.

— Это меня твой Мотя-дебил выбесил.

— Откуда такая ревность?

— Оттуда, откуда и все остальное.

Они провалялись в кровати до конца дня и встали только потому, что сильно проголодались.

— На ужин у нас будет домашняя лапша! А то знаю я тебя! Начнешь сейчас бабам каким-нибудь звонить на ужин напрашиваться! — крикнула Марина.

Душ принимали вместе, но она вышла первая и уже возилась на кухне.

В ответ из ванной донесся мажаринский громкий смех.

— Ты все мои планы порушила, я только по бабам собрался. Сейчас вот найду самую красивую футболку в твоем гардеробе и пойду.

— Бери! Там как раз твой размерчик!

— Возьму… — уже сам себе сказал Сергей и, зайдя в спальню, открыл шкаф: не надевать же грязную рубашку, которую Маринка кровью замарала.

Из груды мужских вещей выбрал темно-синюю футболку и натянул на себя. Сунул сотовый в карман джинсов, проверил на месте ли ключи от машины.

— Мне надо по делам уехать.

— Ты надолго?

— Нет. Как раз лапшу доваришь, я вернусь, поужинаем. Дай ключи, сам зайду. Не буду в дверь трезвонить.

Марина стряхнула муку, помыла руки и пошла за Мажариным в прихожую, чтобы дать ему второй комплект ключей от квартиры.

— Футболка мятая, давай поглажу.

— Не надо, на мне разгладится. — Обнял и поцеловал Маришу в смеющиеся губы.

— Быстро, ладно?

— Я быстро, — пообещал он и ушел.

Тревожность, охватившая при мысли, что Сергей уйдет, рассеялась. Ключи взял — вернется.

Легкая паника улеглась, и Марина пошла заниматься ужином. Мажарин голодный уехал, даже кофе не попил. Душ принял и умотал.

Соскучиться по нему не успела. Пока все приготовила, пока на кухне убралась…

Заслышав, как входная дверь хлопнула, вышла встретить. Сергей сразу вручил ей пакет с продуктами.

Маринка заглянула в него и обрадовалась:

— Ой, Сережа конфеток купил. И еще много всего… А там что? — указала пальцем на сумку у него в руке.