Мазохизм смерти и мазохизм жизни

Как объяснить, что Фрейд, который выработал понимание мазохизма и писал о нем более 20 лет, а также определил еще раньше принцип удовольствия, лишь в 1924 году открыл противоречие между ними и то, что делает невразумительной одну или другую теорию? Напрашивается ответ: до 1924 года Фрейд говорил в основном о единственной форме мазохизма, о так называемом женском или же либидинальном, объектном мазохизме. В связи с этой формой мазохизма появляется одна-единственная проблема, а именно вопрос совозбуждения и сексуального удовольствия, тогда как в этой статье говорится не только о женском мазохизме, но также и о двух других формах мазохизма (эрогенном и моральном). Особенно эрогенный мазохизм поднимет вопрос совсем другого порядка, а именно вопрос разрушительности и саморазрушения. Это витальный вопрос, который учитывает Фрейд, тем более что он возникает, начиная с 1920 года, то есть с того самого времени, как он вводит концепцию влечения к смерти. Вот основные линии, которые разъясняют теоретическую необъяснимость, дополняя все экзистенциально-витальной проблемой: «Если боль и неудовольствие могут служить целью, а не предупреждением, принцип удовольствия становится парализованным, хранитель нашей психической жизни находится в состоянии наркотического сна» (ibid.). Таким образом, эрогенный мазохизм становится опасным для нашей психической жизни тем, что обходит принцип удовольствия. Однако есть еще нечто дополнительное: «Таким образом, мазохизм предстает перед нами в свете большой опасности, что отнюдь не относится к его противоположности, садизму. Мы испытываем искушение назвать принцип удовольствия стражем всей нашей жизни, а не просто душевной» (ibid., p. 286; курсив мой. – Б. Р.). Если Фрейд говорит в этом случае не об эрогенном мазохизме, а о мазохизме как об опасности для нашей психической жизни, а также для жизни вообще, это потому что эрогенный мазохизм в качестве одной из форм мазохизма является, в конечном счете, той формой, из которой будут развиваться другие виды мазохизма.

Проблема представляется следующим образом: с одной стороны, существует фундаментальное клиническое явление – эрогенный мазохизм, с другой стороны, (старая) теория принципа удовольствия; Фрейд выбирает путь модификации теории. Это очень важный выбор, потому что принцип удовольствия является тем единым законом, который руководит прямым или непрямым (посредством принципа реальности) образом всеми психическими процессами. Этот выбор экстренный, потому что принцип удовольствия имеет роль витального предупреждения, то есть в данном случае речь идет не только о либидинальных целях, но еще раз о самосохранении.

Учитывая все это, мне кажется необходимо быть внимательным к новизне демарша Фрейда, изложенного на двух страницах введения, где он говорит о мазохизме и его отношении к принципу удовольствия. «Необъяснимость» мазохизма не толкает его к созданию теории мазохизма, которая сделала бы мазохизм понятным, как он поступал ранее (теория со-возбуждения). Напротив, эта «необъяснимость», или парадокс мазохизма, принимается как таковой и становится отправной точкой для изменений в самой теории психоанализа (в первую очередь в теории принципа удовольствия), которую упрекают в том, что она делает необъяснимым клиническое явление, то есть не способна интегрировать это явление в свою суть. Таким образом, лишь в 1924 году, в году появления статьи «Экономическая проблема мазохизма», мазохизм как клинический факт впервые принят однозначно в своей оригинальной аутентичности и по-настоящему вошел в аналитическую теорию.

2. Теоретические изменения принципа удовольствия; реабилитация возбуждения