Меч и ятаган

Он подозрительно посмотрел на Бертрана, и тот сверкнул в ответ белозубой улыбкой. За последнее время Бертран заметно подрос и уже превратился в мужчину, уверенного в себе, умного, много пьющего, но тем не менее думающего.

– Считай это знаком моего уважения к твоим безумным затеям, – скромно сказал он, слегка поклонившись. – Стащил у могильщика. Сказать по правде, увел у него не только труп, но еще и лошадь с телегой. Случайно увидел, проезжая мимо таверны «Голова кабана». Он как раз туда завернул, забрав этого с виселицы, и ехал на кладбище. Ты столько раз жаловался, что тебе не хватает такого… мм… мяса к столу, так что я с радостью воспользовался моментом!

– Ты что, украл у него телегу?

– Ну а как бы я украл труп, не украв телегу?! Да ты не переживай, могильщик все еще сидит в таверне, а точнее, наверняка лежит лицом в стол, почти такой же бездыханный, как и его груз. Бьюсь об заклад, он даже не заметил, что у него что-то пропало. Кстати, зовут его Бофор!

– Кого, могильщика?

– Нет, труп. Давай-ка затащим его в дом, а то он простудится!

Схватив мертвеца за щиколотки, они стащили его с телеги. Бофор согнулся в поясе и с глухим стуком упал на землю.

– Весит небось двадцать стоунов, – сказал Кристиан, переводя дух.

– Да, но, думаю, когда ты с ним расправишься, он слегка похудеет, – ухмыльнулся Бертран. – Выносить будем по частям!

Поднатужившись, они подняли труп, уже успевший окоченеть, подхватили под мышки и потащили в замок. С трудом подняли по ступенькам, втащили в дверь, а потом через коридор на кухню. Кристиан распахнул дверь в чулан.

– Сюда? – спросил Бертран с легким отвращением в голосе. – Собираешься приправить его шафраном? Говорят, протестантов лучше подавать с желчью.

– В подвале стола нет, – ответил Кристиан, тяжело дыша, и быстро убрал бутыли со стола, на котором повар готовил консервы. – Давай его сюда!

Рывком друзья водрузили труп на стол. Бертран вытер руки о штаны и спросил:

– Отец у тебя когда приедет?

– Утром. Если вообще приедет. Они с матерью в городском доме. Может, и еще день там пробудут.

– Хорошо. Полагаю, он бы был против, даже если это протестант.

– Против? Да отец сделал бы со мной то же самое, что я собираюсь сделать с этим трупом!

– Что ж, тогда тебе стоит поторопиться, сделать все, что надо, а ночью сбросим его в реку.

Поместье находилось в излучине Сены, текущей в сторону Парижа и приносившей туда в том числе и разлагающиеся трупы.

– Окажи мне еще одну услугу, – взглянул на друга Кристиан, – съезди за Марселем! Он захочет на это посмотреть и учеников приведет. И поторопись, времени у меня немного!

Кристиан собрал лампы и свечи со всего дома, расставил их на полках в чулане, и помещение осветилось мерцающим светом. Он принес с чердака блокноты, весы и ящик с хирургическими инструментами. Размотав саван, Кристиан посмотрел на труп с растущим нетерпением, обошел его со всех сторон, внимательно разглядывая. Мужчина был обнажен. Вместе с жизнью он лишился и одежды. Прекрасный представитель своего вида, если не считать сломанной шеи, видимо от повешения. Одно это, подумал Кристиан, будет интересно исследовать.

Взяв ланцет, он сделал первый разрез очень аккуратно, как будто работал с живым пациентом. Раньше он никогда не вскрывал грудную клетку, первый разрез дался ему с трудом из-за неуверенности, а также из-за того, что кожа оказалась более плотной, чем он предполагал. Быстро отбросив в сторону деликатность, вскоре Кристиан рубил и резал, как заправский мясник. Сломав грудину, он вскрыл брюшную полость до лобковой кости и в восхищении уставился на то, что открылось его взгляду.

Взобравшись на табуретку, Кристиан взял персик, надкусил его и стал размышлять, с чего же начать. Вот жидкости, о которых говорил Гален: желтая и черная желчь, кровь и флегма. Он рассматривал нервы, обнажал мышцы, иссекал артерии и вены. Извлекал глазные яблоки и рассматривал устройство уха. Тщательно все измерял и записывал вес органов, ощупывал и пальпировал, тыкал и трогал. Документировал все увиденное, сравнивал свои наблюдения с тем, что было написано в книгах, набитой рукой быстро зарисовывал все. Кое-что из обнаруженного поставило его в тупик: правая почка была расположена не выше левой, хотя Везалий и Гален очень четко указывали разницу в расположении. Разумеется, Кристиан был не готов спорить со столпами. Ему пришло в голову, что, поскольку Бофор был гугенотом, у него могли возникнуть какие-то деформации. Он сделал пометку о расхождении с анатомическими атласами и продолжил обследование. Часа через три вернулся Бертран с двумя нервно хихикавшими проститутками и флягой вина, но без Марселя.

– Где он?

– Цирюльничает где-то в округе, я полагаю, – пожал плечами Бертран. – Жена не знает, где он. Зато я прихватил вот этих пташек, они не студентки, но испытывают непреодолимую тягу к знаниям!

Девушки попытались заглянуть в чулан и посмотреть, чем там занимается Кристиан, но он преградил им дорогу. Одна из них смело поцеловала его и протянула ему флягу с вином. Кристиан с улыбкой отказался и повернулся к Бертрану: