Меч и ятаган

Леонардус принял решение, жалея лишь о том, что не может напоследок выпить вина. Нико повернулся к нему спиной, завороженно глядя, как неумолимо к ним приближается дьявол.

– Если ты хочешь выжить после встречи с ним, то тебе надо быть сильным, Нико! Бесстрашным! Не мальчиком, но мужем! Скажи ему, что ты венецианец, сын корабельных дел мастера.

– Зачем?

– Никто не строит корабли лучше венецианцев. Ты станешь для него ценностью, и это пойдет тебе во благо.

– Понимаю, – кивнул Нико не оборачиваясь. – Но что он сделает с тобой? Ведь он знает, кто ты!

Ответа на этот вопрос не последовало.

Леонардус отпустил бурдюк и отправился на свидание с Персеидой.

ИЗ «ИСТОРИЙ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ»,

записанных Дарием по прозвищу Хранитель, придворным историком Покровителя Всех Народов, султана Ахмеда

Три гиганта возвышались над человечеством в богатые на события годы, предшествовавшие великой битве за Мальту. Одним из них был повелитель османов султан Сулейман. Вторым – повелитель рыцарей ордена Святого Иоанна Иерусалимского Жан Паризо де ла Валетт, а третьим – повелитель Средиземного моря, Тургут-реис. Не в моей власти поведать вам о третьем повелителе лучше, чем процитировать письмо, написанное вторым повелителем:

«Дьявол выпустил в море свою лису, коварную, хитроумную и дьявольски изобретательную, и имя ей Тургут-реис. Только псы Господни смогут уничтожить это исчадие ада или же сами погибнут в битве.

Я встречался с ним дважды. В первый раз в цепях был он, а во второй – я. Он производил впечатление человека доброго, даже добродушного, однако на море и в битве ни одно деяние он не считал презренным, а грабежи и налеты – низостью.

Он человек, сотканный из противоречий. Живет очень скромно, прост в своей вере. И все же он жаждущий крови убийца, злой гений, выступающий на стороне неверных. Он непревзойденный тактик морских сражений, но и никто не превзошел его в алчности.

Жаль, что Тургут потратил свою жизнь на защиту неверных! О, как хотел бы я сам иметь рядом такого человека!»

Из писем де ла Валетта, захваченных в битве через четырнадцать лет после его гибели на фрегате «Сан-Джованни»

Известный как Меч Ислама, Тургут был величайшим среди корсаров, а возможно, как утверждает этот историк, даже более великим, чем его наставник Хайреддин, известный в землях франков под именем Барбаросса, или Красная Борода. Хайреддину не хватало истинного таланта полководца, который обнаружился у его ученика. Ни один мореход на земле не мог сравниться с ним, разве что рыцарь Матюрен Ромегас. Поскольку этим великим людям не суждено было сойтись в битве на море, точно сказать, кто из них оказался бы сильнее, невозможно.

Талантливый военачальник, Тургут был безжалостен и удачлив в бою. Он знал мели и течения Средиземного моря как свои пять пальцев. Знал его бризы и настроения, знал каждую бухту и пролив, знал, когда ринуться в атаку и где спрятаться. Ни один человек, кроме него, не осмеливался ослушаться приказов Блистательной Порты, поступавших из Стамбула, но Тургут был столь же упрямым, сколь и храбрым. «Море большое, а султан далеко», – частенько говаривал он. Пока его успехи были многочисленны и велики, даже султан Сулейман – да славится его имя во все времена! – закрывал глаза на вольности Тургута.

Тургут родился в семье анатолийского крестьянина и гречанки-христианки. В возрасте восьми лет он был спасен от тягот крестьянской жизни турецким губернатором, проезжавшим через их деревню. Чиновник разглядел в мальчике особые способности, забрал его с собой в Египет и дал ему образование. Такое случалось нередко. Именно так и строилась вся Османская империя. За исключением самого султана, все наместники и военачальники выбирались и продвигались по службе исключительно благодаря своим способностям, а не по праву рождения, что было в большей степени принято в Европе. Почти все высокопоставленные лица Османской империи, находившиеся на самой верхушке общества, в детстве были забраны из христианских семей и воспитаны в мусульманской вере. Благодаря этому османским султанам удавалось умело избегать формирования турецкой аристократии, которая могла бы подорвать их авторитет и начать претендовать на власть. Более того, таким образом султаны создавали себе талантливых слуг, верных лишь им одним. Это была гениальнейшая система, хотя в последние годы мы наблюдаем, как она медленно разрушается под воздействием завистливых влиятельных турецких семей, которые пытаются продвинуть по службе своих сыновей.