Меч и ятаган

– Он дал им голый камень, – хохотнул Тургут. – Вынужденный подарок, который он вручил им только потому, что они согласились охранять его. Но это не важно, ведь не за горами тот день, когда Сулейман снова изгонит их оттуда, даже с этой бесплодной земли!

– Не изгонит! – с горячностью возразил Нико.

– Изгонит. Они мешают ему вести дела на море и возмущают спокойствие.

– А вы мешаете им!

– Но я и не давал слова этого не делать. На Родосе Сулейман пощадил рыцарей и сохранил им жизнь в обмен на обещание, что они оставят его в покое. Они променяли свою честь на жизнь и дали обещание, которое потом не сдержали. У таких людей нет будущего в мире Сулеймана.

– Мир не принадлежит Сулейману! Меня утомил этот урок истории, – огрызнулся Нико, встал и ушел на корму.

Тургут улыбнулся и открыл Коран.

Корабли шли на северо-восток, через Эгейское море, которое Тургут называл заливом Султана. С левого борта у них остался Пелопоннес, а с правого – Малая Азия. Все эти земли, за исключением нескольких генуэзских островов, принадлежали османам. Они шли мимо таинственных островов, мимо Андроса, Хиоса и Лесбоса, мимо места, где располагалось другое чудо Древнего мира – храм Артемиды Эфесской, построенный Херсифроном и разрушенный готами.

Они провели ночь на входе в узкий пролив Дарданеллы, неподалеку от развалин Трои. Тургут показал на море и холмистую землю за ним:

– Геллеспонт. Отсюда персидский царь Ксеркс начинал захват Греции. Он построил два плавучих моста через пролив, его армии прошли по ним до самых Фермопил. Но шторм потопил его корабли, и Ксеркс в наказание приказал высечь море плетьми. – Заложив руки за спину, Тургут задумчиво посмотрел на пролив и добавил: – Только представь себе! О, если бы я обладал такой властью! Высечь море плетьми!

Тургут был имамом на своем корабле. Пять раз в день он вел молитву для всей команды. Зрелище было впечатляющее. Все весла в один миг замирали, суета и шум затихали, и над всеми кораблями воцарялся глубокий покой. Капитаны и их команды простирались везде, где могли найти место, и слова их молитвы плыли над морем прямо в Мекку.

Тургут никого не пытался обратить в свою веру. Он рассказывал Нико простыми, но искренними словами о рае, который ждет истинно верующих после смерти.

– Многие имена из Корана тебе знакомы, – говорил он Нико. – Ной и Авраам, Адам и Моисей. Даже Иисуса в Книге считают святым человеком и пророком, – добавил он, держа Коран обеими руками. – Каждое слово этой Книги – слово Божие, переданное Мухаммеду ангелом Джабраилом.

– Все, что там написано, – ересь. Так говорил отец Сальваго.

– Все, что там написано, – благодать, – терпеливо ответил Тургут. – Благодать и бесконечная красота Господа, который учит нас, что все люди равны перед Ним. С этих страниц Его голос говорит с нами прекрасной поэзией, этот голос провозглашает нам законы вселенной таким языком, что понятен даже простому бедуину.

– Все равны перед Ним? – фыркнул Нико. – И даже рабы, которые прикованы к веслам вашего корабля?

– Человек может прожить жизнь раба или господина в зависимости от того, что предначертано ему Аллахом в книге его жизни. Но не цепи или их отсутствие возвышает человека над другими, а сила и чистота его веры. Последователи учения Мухаммеда равны между собой. Даже сам султан склоняется перед Господом.

– Как и император Карл перед Христом.

– Да, но Карл правит миром, где удел человека определяет его происхождение, а не вера. За столом Аллаха есть лишь один пир, и он в равной мере доступен для всех, кто верует.

Такие разговоры они время от времени вели на протяжении всего путешествия. Нико слушал Тургута, иногда отвечая словами, услышанными от отца Сальваго, иногда – молчанием. К дискуссии, в которой у него не было своего понимания, он относился не вежливо, а скорее отстраненно. Эти рассуждения просто-напросто мало его интересовали, и он уставал от бесконечных словесных фокусов Тургута.

Как-то вечером, на входе в Мраморное море, когда они уже приближались к Константинополю, Тургут рассказал Нико о своих намерениях. Они уже поели – ужин был простой, но очень вкусный: хлеб и жареный цыпленок. На десерт Тургут нарезал яблоко и протянул один ломтик Нико. Он часто вел себя подобным образом, никогда не становясь рабом условностей.

– Я много думал о твоей судьбе, Нико Борг, и долго молился об этом. Не случайно ты оказался один посреди открытого моря, где я, волей Аллаха, нашел тебя. Полагаю, что по воле Аллаха тебе следует дать шанс увидеть свет единственной истинной веры. Когда мы прибудем в Стамбул, я собираюсь представить тебя на службу султану, который может принять тебя в дар, а может отказаться. Сначала тебя оценят его френологи, хотя я не сомневаюсь, что они скажут. Однако для этого ты должен надеть тюрбан и произнести слова: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его». Ты должен сказать эти слова по собственной воле и без принуждения. Никого нельзя силой заставить встать на путь истинной веры. Свет этого пути должен воссиять в твоем сердце, искренне и честно.

– На службу к султану? Что вы хотите этим сказать?