Меч и Крест

– Бриан! Ты может быть единственный из всех здесь собравшихся, которому я доверяю целиком и полностью, и потому, я и даю тебе, часть моего войска. Я назначаю тебя, своим коннентаблем! (Коннентабль – одна из высших придворных должностей в некоторых западных странах. В XI–XII вв., коннентабль часто – главнокомандующий войском и первое лицо в государстве после короля).

Бьёрн поклонился, скрывая недовольство. В случае опасности, кто защитит Боэмунда? Кто прикроет его?

Как ястреб на жаворонков, набросился Боэмунд на объятых страхом врагов и погнал их – пишет Вильгельм Апулийский.

Алексей Комнин, задумывал по-другому. Он предпологал, обстрелять нормандцев на подходе, и только уже сойдясь с врагом щит в щит и вступив в рукопашный бой, его войска должны были сделать вид, что отступают к селению Ликостомий. Тогда он, ударит по врагам с тыла, его основное войско развернётся, и они расплющат нормандцев!

– Мы уничтожим их полностю! Сотрём с лица земли! Уничтожим, даже память о них! – говорил император перед битвой.

Но его основное войско, только увидев летящих на них, с нацеленными копьями, нормандских рыцарей, не дожидаясь их приближения, кинулись не в притворное, а самое настоящее бегство!

Алексей Комнин, крепко намотав на руку поводья, красный от гнева и ярости, глядел, как гибнет под копытами нормандских коней, под их ударами, задние ряды его войска.

Всё произошло очень быстро, вот уже, преследуемые и преследователи скрылись за грядой холмов. Что делать? Догонять их? Попробовать остановить своё войско? Что же делать?!

Неподалёку был лагерь нормандцев, и Алексей Комнин, всё ещё колеблясь, повёл свой отряд туда.

С налёту они захватили лагерь, перебив многих его защитников. Остальные разбежались. И нежданно-негаданно, в руки Алексея попали все съестные запасы нормандского войска, и скудная казна Боэмунда.

А что делать дальше? Боэмунд вот-вот вернётся!

– Сжечь всё и отступать к Лариссе! – долетели до императора слова одного из его военачальников Георгия Пирра.

– Нет! Пирр, бери всю кавалерию сельджуков, печенегов, торков, всех конных лучников, и атакуй нормандцев! Не приближайся к ним! Отходи, уклоняйся от прямого боя! Издалека обстреливай их! Бей в коней! Тяжёлый рыцарь, потерявший коня, уже не воин! (Знатные западные воины (milites – по терминологии западных хронистов), воевавшие на коне, в XI и особенно в XII в. имели весьма тяжелое вооружение. Железная кольчуга спускалась до колен, ее рукава доходили до кистей рук. Массивный шлем защищал голову, специальная кольчужная юбка закрывала ноги. Большой щит, копьё, длинные шпоры, мешали передвижению. Естественно, что рыцарь в таком вооружении, оставшись без коня, становился беспомощным). Давай, вперёд, бей их!

Пирр нагнал и атаковал колонну Бриана.

Под ужасным обстрелом, нормандские рыцари смешались, утратив свой пыл. Они пытались атаковать конных лучников, но те уходили, не принимая боя и не прекращая обстрел. Рыцари смешались и закружились на месте, миг за мигом теряя всё больше коней и боевых товарищей.

Бьёрн кинулся к своим пехотинцам, спеша построить их, но было поздно! Около двух тысяч византийских катафрактов, под командованием самого императора, раскололи, смяли и уничтожили их.

Анна Комнин пишет: «От этого громадного круговорота поднялся до неба большой и плотный столб пыли, который можно сравнить лишь с павшей некогда на Египет кромешной тьмой. Густая пыль застилала глаза и не давала узнать, откуда летят стрелы и кто их посылает».

Бьёрн с остатками пехоты, отбиваясь от наседавших катафрактов, отступил к своим рыцарям.

– Эй вы, трое! Я смотрю, вы ещё сохранили коней?! Молодцы! Лететите к Боэмунду, и передайте ему, что мы… разбиты. Пусть поспешит на выручку. Скажите ему, что здесь император.

Сплотив своих воинов, выставив вперёд рыцарей с большими щитами, под непрекращающимся плотным обстрелом и беспрестанными атаками катафрактов, Бьёрн стал отводить остатки своего войска к холму на берегу реки Саламврии (р. Саламврия, в др. Пеней, на этой реке стоит г. Ларисса).

Глава четвёртая

Разгромив и прогнав, как он думал, войско императора, Боэмунд, с большим удовольствием ел виноград, в изобилии росший на берегу Саламврии.

Побледнев, он с гневом бросил гроздь винограда в реку, когда к нему примчались гонцы Бриана, и рассказали, что император перехитрил его.

Хорошо сказала об этом моменте Анна Комнин: «Когда Боэмунд выслушал сообщение послов Бриана, он, как и следовало ожидать огорчился, но не пал духом (таким был этот муж)».

– Рожер! – Боэмунд грозно глянул на своего единоутробного брата, сына Альберады Буональберго и Ричарда ди Мотоллы. – Бери своих рыцарей, и вон, видишь, вот тот холм, скачи туда! Займи его и удерживай! К нему отходит Бриан, и ты, удерживай его, пока я не подойду!

Византийские катафракты, заметили нормандских рыцарей, чей стяг, гордо развевался на холме.

– Атакуем их!

– Убьём!

– Смерть им! Смерть!

Алексей Комнин попытался удержать своих катафрактов, но те, представители родовитой Константинопольской знати, не послушав его, кинулись в атаку на холм.