Меч и Крест

Сотня воинов молодого Рожера, из них всего с деяток рыцарей, стояли твёрдо, убив более 500 врагов.

Император видел разгром своих катафрактов.

– Мигидин! Возьми всю конницу Георгия Пирра, и займи вон ту лощину, по берегу реки, задержи варвара Боэмунда!

А сам Алексей Комнин, принялся наводить порядок, среди остатков катафрактов.

Бьёрн Бриан, войско которого теперь никто не атаковал, поднялся на холм и укрепил отряд Рожера.

Боэмунд атаковал Мигидина и разбил его, а Роберт Готский, смял и погнал конницу Георгия Пирра.

Наступил вечер и битва затихла.

Ночью Боэмунд переправил всё своё войско через Саламврию, и занял поросшую лесом долину между двумя холмами, напротив Лариссы, готовясь к новой битве.

А к Алексею Комнину, подошла часть его основной армии, под командованием протостратора (протостратор – в XI–XII вв. одна из высших военных и придворных должностей в Византийской империи) Михаила Дуки (Михаил Дука – сын Андроника Дуки, брат жены Алексея Комнина Ирины Дуки).

– Ты не должен входить в это ущелье, занятое варварами. Запри их там, огороди отрядами, а сам, атакуй лучниками. Конными и пешими. Понял?

Михаил Дука кивнул головой, и повёл своё войско вперёд.

Боэмунд, видя подход врага, отвёл своих воинов глубже в лощину. И когда византийцы, втянулись в неё, атаковал!

Нормандцы преследовали, гнали, кололи и рубили византийцев вплоть до берега Саламврии. И тут… Один из печенегов, по имени Уза, подскочив, ударил копьём знаменосца Боэмунда. Выхватив из рук убитого знамя, Уза склонил его вниз.

Нормандцы, увидя что знамя упало, пришли в замешательство и остановились. А затем, в панике, принялись отступать.

Напрасно Боэмунд, и его военачальники, пытались удержать бегущих. Они остановились, только у селения Ликостомия.

Здесь они простояли ещё три дня, но съестных припасов не было, а воины, не хотели вновь идти в кровопролитную битву.

– Что там в Лариссе, что говорят лазутчики? Что горожане, уже давно съели всех лошадей, мулов и собак, а сейчас, поедают крыс и мышей! Что нам, Боэмунд, тоже предлагает, есть крыс и мышей? Мы не хотим!

– А те припасы, которые привёз император, они давно уже сожрали!

– Всё! Хватит! Не хотим!

– Где там та принцесса, которую мы шли освобождать из заточения? – раздался голос одного молодого и робкого рыцаря из Прованса.

И Боэмунд отдал приказ, отступать на север, к Кастории.

Глава пятая

С отходом армии Боэмунда от Лариссы, Алексей Комнин развил бурную деятельность. Он разослал своих лазутчиков, с посланиями, предлагая большое вознаграждением всем, кто перейдёт к нему.

Византийцы, которые с радостью бежали к Боэмунду, теперь первыми, с повинной головой, явились к императору, прося прощения. И Алексей Комнин, не желая отвращать остальных, милостиво принимал ренегатов, щедро одаривая.

За ними, потянулись на службу империи, и многочисленные отряды наёмников.

Да что там наёмники, или рыцари из Прованса, Бургундии, Германии, Венгрии, когда даже многие нормандские графы, прельщённые милостями, наградами и щедрыми обещаниями, стали переходить на службу к Алексею Комнину!

Вокруг Боэмунда, остались и сплотились, лишь наиболее верные и преданные.

Видя, как мало их осталось, Боэмунд всё же разделил своё войско.

– Граф Джовинаццо! – Амико Трани слегка поклонился, – Займёшь со своими отрядами, горные проходы, ведущие из Фессалии в Эпир. Мой коннентабль Бьёрн де Бриан, на тебе, оборона Кастории! Я же, отправлюсь в Валону, и клянусь, что привезу съестные припасы, новых воинов и деньги!

Но в Валоне Боэмунда ожидал новый удар!

Едва он слез с седла и ступил на землю, как к нему подскочил его одиннадцатилетний пемянник Танкред (Танкред – сын Эммы (дочь Роберта Гвискара и Альберады Буональберго) и Одо Доброго).

– Боэмунд, Боэмунд, ты слышал, венецианцы захватили Диррахий!

Да, осенью 1083 года, венецианский флот дожа Доменика Сельво, подошёл к Диррахию. Этот, некогда многолюдный, шумный, торговый город, после дологой осады и кровопролитного штурма, обезлюдел. Оставшиеся жители, в большинстве своём, покинули его, и разбрелись по окрестностям в поисках пропитания.

Венецианцы без большого труда овладели стенами городами, но наткнулись на стойкое сопротивление Фортимунда из Розаны и его воинов, засевших в цитадели.

В порту Валоны, в ожидании кораблей отплывающих в Италию, скопилось много раненных, покалеченных воинов.

– Господин граф! Явите милость! Помогите искалеченному рыцарю, потерявшему руку в бою под Касторией!

– Совсем оскудели, а перевозчики, ломят такую цену, что… Помогите, господин граф!

– А я сына потерял, под Диррахием! Сам весь изрублен, покалечен! Вон, стрела печенежская, засела межь рёбер, никак не вытащить!

Бродили здесь и разрозненные отряды наёмников. Толпы бродяг и нищих. Бедные рыцари, готовые продать свои мечи и копья, свои жизни, просто за кусок хлеба.

Боэмунд поднял своего гарцующего коня на задние ноги и закричал: