Меч и ручка

Джесс попытался подняться, но не смог. От запаха газа ему снова становилось плохо, и он чувствовал себя ослабевшим. Он закашлялся и скрыл кровь, которую выплюнул, за рукавом. Темная ткань все скрывала.

Вульф сверил время.

– Быть может, она в молитвенном зале. В серапеуме есть один, рядом с совещательным залом, где я видел ее в последний раз. Сможешь найти ее? Или Дарио?

– Да, – сказала Морган. – Но… – она посмотрела на Джесса, – он не может пойти с нами.

– Знаю, – сказал Джесс. – Я догоню. – Ложь. Он уже ничего не сможет сделать.

Морган нежно приложила руку к его лбу, и Джесса потрясло то, какой ее рука была холодной. Или это его лихорадит. Он не знал, кому из них сейчас хуже.

– Оставайся здесь, – сказала Морган. – Пожалуйста.

Джесс все равно не мог больше сделать ничего другого. Его легкие превратились в руины из чистейшей боли, каждый вдох причинял мучения. Кровь пузырилась в горле. «Я разваливаюсь на части».

Он не хотел умирать в кабинете архивариуса. После всего, что приключилось, только не здесь.

Вульф сказал:

– Я останусь…

– Нет, – выдохнул Джесс. Ему удалось сесть и опереться спиной о стол. Улыбнуться. – Нет, профессор. Идите. Со мной все в порядке. Идите уже!

Выражение лица Вульфа подсказало Джессу все, что нужно знать о том, насколько болезненным и насколько неизбежным было это решение.

Друзья оставили его. Он был рад. Он не хотел, чтобы кто-нибудь из них все видел.

Джесс выплюнул сгусток крови на ковер и понял, что ковер уже был испачкан. «Кровь Нексы?» Она умерла здесь. Затем Джесс нахмурился, потому что отчетливо вспомнил, что архивариус заменил тот ковер. Джесс дотронулся до пятна, и его пальцы окрасились в ярко-красный цвет.

Свежая кровь. И не его собственная. Что бы это могло значить? Неужели кто-то поймал архивариуса здесь, а в итоге оказался ранен или убит?

Джесс заставил себя приподняться и проследил взглядом за дорожкой из капель крови на ковре, ведущей к безмолвным механизированным богам. У ног Анубиса растекалась алая лужица, как будто здесь побывал кто-то тяжело раненный и… прикоснулся к чему-то? Джесс осмотрел все детали дважды и наконец увидел пятно крови на цепе в руке бога. Джесс дотронулся до него. Ничего не произошло. Джесс обхватил цеп рукой и попытался дернуть. Неправильно, но Джесс все равно почувствовал, как цеп слегка подается.

Джесс повернул запястье и вывернул.

Бог спустился и отошел от ниши, и панель за его спиной скользнула в сторону. Джесс внимательно наблюдал за машиной, готовясь увернуться, если Анубис воспользуется цепом… но тот, похоже, не спешил. Джесс поднялся на пьедестал и вошел в открывшийся дверной проем.

Анубис вернулся на свое прежнее место. Дверь снова закрылась.

Джесс обернулся и увидел… библиотеку. Комнату, полную книг, пропитанную запахом старой бумаги и кожаных переплетов. С легким привкусом пыли. Именно такую комнатку он бы выбрал в качестве места для своей смерти, подумал Джесс и почувствовал облегчение. Он чувствовал, что конец приближается. И наконец нашел подходящее место для своей кончины.

В этой библиотеке было полно оригинальных книг. Нелегальных, хранимых в тайниках оригиналов, совсем как дома. Ирония сложившейся ситуации на вкус была горькой, как подкатившая к горлу кровь.

В кресле сидел старик и истекал кровью, которая расползалась по коричневой коже кресла.

– Что ж, – сказал старый архивариус. – Смотрю, никто из нас так и не сумел обмануть судьбу, Брайтвелл. – Он коротко рассмеялся и охнул. Его лицо стало цвета тончайшей бумаги, настолько бледным, что Джесс почти мог разглядеть очертания черепа под ним. – Ирония всех ироний. Я пришел умирать в компании своих старых друзей, и вот ты здесь. Никак не могу от тебя избавиться, похоже.

– Что случилось? – спросил Джесс.

– Тебе действительно не все равно? – Архивариус слегка улыбнулся, но улыбка сползла с его лица спустя мгновение. – Позовешь кого-то? Медика? Стражника? Палача? Боюсь, уже слишком поздно.

– Кто это сделал?

– В итоге? Когда я уходил, Зара успела сделать свой последний выстрел, – сказал он. – Я слишком многое ей доверил. «… Она не так глубока, как колодезь, и не так широка, как церковные ворота. Но и этого хватит: она свое дело сделает»[11]. – Не смейте цитировать Шекспира.

– Мне нравится Шекспир, мальчик. Мне нравится все. Я читаю все. Ну, читал. Все новое осталось позади. – Архивариус потянулся за книгой и открыл – не один из редких оригиналов на полках, а простой бланк. Его пальцы были в крови и дрожали. – Нельзя портить книги, пачкать их. Я хотел бы почитать сейчас что-нибудь знакомое, если б мог. Загрузишь для меня что-нибудь?

В этот самый момент он был простым стариком, боящимся смерти. Все, чем он являлся, все его жестокость, власть и фанатичные порывы остались где-то по ту сторону этой двери. Он мечтал об утешении.

И он его не заслуживал. Джесс подумал о Брендане, умирающем у него на руках. Подумал о Нексе, убитой по приказу этого мерзкого престарелого диктатора, и о людях, убитых на арене, которых Джесс даже не знал. Тысячи смертей висели на шее этого человека. Десятки тысяч.