Меч и ручка

Морган оглянулась через плечо, посмотрев прямо на Джесса. В этот момент он любил ее всем сердцем и душой. И ему отчаянно хотелось занять ее место, чтобы вместо нее был он. Если бы у него была хоть малейшая возможность сделать то, что умела она, он бы сделал, чего бы это ни стоило.

У Джесса не было подобной силы. У Морган была. И он должен был позволить ей сделать свой выбор так же, как она позволила ему сделать свой.

Но он мог бы позаботиться о том, чтобы она не умерла в одиночку.

Она каким-то образом поняла это. И когда Джесс, спотыкаясь, направился к ней, то почувствовал, как внезапный порыв ветра отбросил его назад, унес по мраморному полу прямо в объятия Томаса.

– Нет! – закричал он и попытался вырваться. – Нет, пусти… – Его снова скрутил кашель, и он согнулся пополам. Кровь хлынула изо рта с волной тошноты. Джесс почувствовал горькую пену и привкус меди.

– Ты выпил? – спросил Томас и рывком поставил Джесса на ноги. – Джесс! Ты выпил то, что я тебе дал?

Он покачал головой:

– Выронил.

Томас поставил Джесса и бросился обратно к разбитой статуе. – Джесс, – сказала Морган, и Джесс с трудом сфокусировался на ней. – Ты должен жить. Жить для меня. Скажи Глен, что это не ее вина. Это я повернула клапан. – Она легонько улыбнулась. – Я рада, что любила тебя.

Она сделала шаг вперед, в пылающий ад.

Все закричали, подумал Джесс, все до единого, противясь тому, что Морган делает, но не могли ее остановить. Никто не посмел. Пламя сверкнуло вокруг Морган и начало ее пожирать, а потом просто… остановилось, будто бы никогда и не вспыхивало.

Потому что Морган перекрыла доступ к кислороду, который питал огонь.

– Морган! – Вульф бросился вперед, наткнулся на непреодолимый барьер и ударился об него. За ним лежали оплавленные руины вместо архивного крыла, адская смесь из расплавившегося камня и пепла. И Морган, обожженная и дрожащая, которая убивала себя вместе с «греческим огнем», который шипел, извивался, пытался гореть, но ему не хватало кислорода.

Джесс попытался посмотреть, но его глаза снова затуманились, а из легких пошла кровавая пена, которая поднялась в рот и наполнила его. Он закашлялся и продолжил кашлять. Санти и Вульф пытались добраться до Морган. Но Джесс знал, что уже слишком поздно. Она сделала все, чтобы было уже слишком поздно. Морган ослабит хватку на своей силе только тогда, когда у последней капли «греческого огня» не останется возможности разгореться вновь.

Наконец барьер рухнул, и Джесс тоже упал, ударившись об пол, когда Санти и Вульф метнулись через границу, за которой бушевали силы Морган. Жидкость с «греческим огнем» превратилась в густую коричневую жижу, растекшуюся по полу, но теперь не горела. Не причиняла вреда.

Морган спасла Великие архивы.

Она лежала, обмякшая и почерневшая, на руках у Санти, когда он поднял ее, и Джесс прошептал:

– Нет, – и бросился вперед.

Когда он упал, то будто провалился в потайной ход мира, в абсолютную тьму.

– Полегче, – произнес чей-то голос. – Джесс. Глотай.

У него во рту стоял гадкий металлический привкус. Жидкость. Он попытался выплюнуть, но огромная рука зажала ему рот, и ничего не оставалось, как проглотить. Джесс подавился и закашлялся, когда рука отстранилась, но вкус исчез, и осталась лишь успокаивающая тяжесть, которая потекла по горящему горлу в грудь. Тяжелая и прохладная. Убаюкивающая.

– Это все, – сказал Томас. – Не двигайся. Скоро это должно подействовать. Возможно, тебе все равно потребуется отдохнуть.

Джесс облизал пересохшие губы и спросил:

– Что это?

– Противоядие, – сказал Томас. – Я нашел его в гробнице Герона.

Джесс лежал на прохладных простынях в ярко освещенной комнате, но ему казалось, что все вокруг пропитано вонью «греческого огня». Голова болела. Легкие горели. Все тело ощущалось ослабшим. Джессу хотелось лишь отдыхать.

А потом он вспомнил.

«Морган».

Он стянул маску и попытался встать, но тошнота и слабость снова заставили его опуститься. «Мне все приснилось. С ней все в порядке. С ней все должно быть в порядке».

– Джесс. – Это был голос Аниты. Он обернулся и увидел, что она сидит у его кровати рядом с Томасом и держит его за руку. – Добро пожаловать обратно в мир живых, брат мой.

– Я… – Горло болело, и Джесс с трудом выговаривал слова, но, по крайней мере, теперь без кровавого месива с пеной. Он потянулся за стаканом воды, стоявшим на столике рядом. Анита поднесла стакан к его губам и напоила маленькими глотками. – Сколько прошло?

– Несколько дней, – сказала Анита. – Это третья доза противоядия; Томас приготовил его сам из образца, который принес с собой. Медики боялись, что ты никогда не очнешься.

Он не хотел спрашивать, но заставил себя:

– Морган?

Анита отвела взгляд.

– Мне жаль, – сказала она. – Она сильно обгорела и умерла внутри Великих архивов.

Джесс посмотрел на Томаса и прочитал правду на лице своего лучшего друга. Томас промолчал. В словах не было необходимости.

Это не был ночной кошмар. Морган умерла.

Джесс ожидал, что его захлестнет горе, но все равно не был готов. Оно обрушилось на него подобно буре, сотрясая его волнами конвульсий. «Нет. Ее нет». Как и брата.