Меч Кайгена

Такеру никогда не держал на руках детей. Нагаса растерялся, вдруг оказавшись далеко от земли.

— Я только что видел твоего брата, Нагаса-кун, — сказал Такеру.

— Мамору? — сказал Нагаса слабым голосом.

— Да.

Нагаса все еще был растерян.

— Тоу-сама… видел Мамору?

— Да.

— Где он? — спросил Нагаса, крепче сжимала плеч отца. — Где Мамору?

— Он сейчас в Лааксаре, — сказал Такеру. — Он обещал, что он не побеспокоит тебя больше. Он хочет, чтобы его братишка мог спать.

— Я могу спать? — было не ясно, понимал ли Нагаса слова отца, но слова успокоили его.

— Ты можешь спать, — сказал Такеру и опустил Нагасу на ноги. — Он хотел, чтобы я напомнил тебе, — он взял Нагасу за маленький подбородок большим и указательным пальцами. — Воин не плачет.

Нагаса кивнул.

— Мамору не хочет, чтобы ты плакал, — Такеру опустил ладонь на голову Нагасы, растрепал волосы мальчика и повернулся ко второму сыну. — Хироши…

— Да, Тоу-сама?

Такеру разглядывал его какое-то время, мальчик стоял с напряжением в плечах, которое могло разбить взрослого. Он не взял Хироши на руки, даже малышом Хироши не любил объятия. Но он опустился на колени на уровень его глаз.

— Я отказался учить Мамору, когда он был в твоем возрасте. Ты это знал?

— Нет, Тоу-сама.

— Теперь я жалею об этом, — сказал ровно Такеру. — Он был сильным, как может быть только Мацуда, и ему нужен был для обучения Мацуда. Ты такой же, да?

Хироши смотрел на отца, а потом, словно жуткая боль вытекала из него, выдохнул:

— Да, Тоу-сама.

— Я могу научить тебя управлять этим, — Такеру коснулся пальцами груди Хироши. — Эта холодная сила кажется слишком большой для его тела. Я могу научить тебя управлять этим и использовать, если ты готов. Твой брат, Мамору, твой дядя Такаши и я — мы не получили должного обучения в детстве. Ты силен, как были мы, но я сделаю тебя сильнее, если ты готов учиться у меня. Я сделаю тебя самым сильным Мацудой в истории. Готов, Мацуда Хироши?

— Да, Тоу-сама.

— Тогда увидимся завтра утром в додзе до восхода солнца.

Мисаки потрясенно смотрела, как напряжение пропало из плеч Хироши. Он все еще стоял неестественно прямо для мальчика, но он уже не выглядел так, словно мог сломаться.

— Великий Наги, Мисаки, — шепнула Сецуко на ухо Мисаки, ее глаза были огромными. — Что ты с ним сделала?

— Сложно объяснить, — сказала Мисаки с улыбкой.

Сецуко посмотрел на спутанные волосы Мисаки, одолженные хакама и черный меч на ее бедре. Если она и смогла понять, что случилось, она не уточняла. Вместо этого она ткнула пальцем в ямочку на щеке Мисаки.

— С возвращением, милашка.

Мужчины, отреагировавшие на взрыв, вскоре вернулись. Если они считали историю Такеру безумной, их сомнения пропали, когда они нашли кровавые куски литтиги на склоне горы, и они теперь желали услышать историю подробнее.

Но Такеру не успел ответить на их вопросы, Амено Кентаро прошел во двор.

— Мацуда-доно! — сказал он, и Мисаки увидела по его лицу, что что-то не так.

— Что такое?

— Кое-кого не хватает.

— Что? Кого?

— Ребёнка, — сказал мужчина, — пятилетней девочки Гинкава Юкими.

Юкими была одной из детей, осиротевших после атаки Ранги. Ее молодой отец и дяди умерли, пытаясь удержать северный переход. Ее мать, одна из кузин Юкино Дая, погибла от бомбы при авиаударе.

— Проверьте дома, — сказал Такеру. — Соберите людей и обыщите гору — только мужчины, — добавил он, — и только воины. Кузнецы, монахи и женщины останутся у своих домов, пока мы не убедимся, что на горе нет союзников убийцы.

— А родители девочки? — спросил один из волонтёров. — Где они?

— У нее нет родителей, — сказал Такеру, — но ее семья — все мы. Отец Гинкавы Юкими умер, защищая эту деревню. Ее мать была кузиной Молнии Дая, из той же ветки семьи Юкино, что и моя мать. Этот ребенок — наша кровь. Она принадлежит всем нам, и наш долг — найти ее.

— Думаете, ее забрал тот же, кто взорвал бомбу? — спросил один из Амено. — Или у него были сообщники, забравшие ее?

— Не знаю, — Такеру взглянул на Мисаки, думая, что у нее были идеи, но она была растеряна, как он.

А если убийца не пришёл один? А если были другие литтиги? Она вдруг представила, как незнакомец надевает лицо матери или отца Гинкавы Юкими. Если мужчина с татуировками увидел и запомнил черты Мамору, он мог сделать так и другими жителям Такаюби. Такеру и Мисаки чуть не повелись на иллюзию, а растерянный ребёнок не мог не поверить.

— Человек, с которым встретились мы с моей женой, использовал иллюзии, чтобы выглядеть как наш сын, — сказал Такеру. — Моя жена уже встречала его тип суб-теонита. Она объяснит, как понять, что видишь иллюзию.

Мисаки сказала людям выглядывать мерцание света, как блики на поверхности воды.

— Будьте осторожны с теми, кто не говорит, — добавила она. — Литтиги не могут имитировать голоса. Пока члены ваших групп обмениваются словами все время, вы будете в порядке.

Мужчины стали устраивать поиски, а Такеру послал Сецуко собирать женщин и детей, чтобы он сосчитал их еще раз, а Мисаки могла рассказать им всем, как видеть сквозь иллюзии литтиги.

Когда все ушли, Такеру сел на колени у дома Мацуда и опустил ладони на снег.