Меч Королей

Эдит сильная и умная, только глупец проигнорирует совет такой женщины, но ее гнев меня разозлил. Я знал, что она права, но я был упрям, а ее негодование только укрепило меня в желании сдержать клятву.

Финан согласился с Эдит.

— Если отправишься на юг, я поеду с тобой, — сообщил мне ирландец, — но делать этого не следует.

— Ты хочешь, чтобы Этельхельм остался в живых?

— Мне больше по душе идея, что у него вылезут глаза, когда я воткну Похититель душ в его гнилую задницу, но лучше предоставить это удовольствие Этельстану.

— Я поклялся.

— Ты мой господин, но еще ты полный дурак. Когда мы выезжаем?

— Как только узнаем о смерти Эдуарда.

Целый год я ждал, что с юга явится кто-нибудь из воинов Этельстана и принесет весть о смерти короля, но вместо этого спустя три дня после моего разговора с Этельвульфом прибыл священник. Он наткнулся на меня в гавани Беббанбурга, где спускали на воду отремонтированный Спирхафок. Стоял жаркий день, и я разделся до пояса, помогая своим людям толкать хищный корпус к воде. Поначалу священник не поверил, что я лорд Утред, но Этельвульф, торчащий неподалеку и одетый как знатный человек, уверил его, что я олдермен.

По словам священника, король Эдуард был всё ещё жив.

— Божьей милостью, — добавил он.

Священник был молод, устал и измучен скачкой. Он приехал на прекрасной кобыле, но, как и всадник, пыльной, вспотевшей и изнурённой. Священник гнал до изнеможения.

— Ты проделал весь этот путь, чтобы сообщить мне, что король ещё жив? — резко спросил его я.

— Нет, господин, я спешил передать тебе сообщение.

Я прочёл послание и на следующий день на рассвете отправился к югу.

Беббанбург я покинул в компании всего пяти человек. Одним из них был, разумеется, Финан, остальные четверо — добрые воины, верные и хорошо владеющие мечом. Священника, который привёз послание, я оставил в Беббанбурге и велел сыну, который вернулся с холмов и теперь командовал гарнизоном, как следует охранять гонца. Я не хотел, чтобы привезённая им весть разлетелась. Кроме того, я приказал сыну содержать Этельвульфа как почётного пленника.

— Он, возможно, ни в чём неповинный глупец, — сказал я, — но я всё-таки не хочу, чтобы он поехал на юг и предупредил брата о моём приближении.

— Его брат всё равно узнает, — сдержанно ответил Финан. — Он же знает, что ты поклялся его убить!

И это, размышлял я, скача по длинной дороге к Эофервику, весьма странно. Мы с Этельстаном принесли друг другу клятвы и договорились держать их в тайне. Я нарушил ее, рассказав Эдит, Финану, моему сыну и его жене, но верил, что они сохранят тайну. А раз о ней знает Этельхельм, значит, Этельстан кому-то рассказал, а этот кто-то, в свою очередь, рассказал Этельхельму про угрозу. А это предполагает наличие шпионов в окружении Этельстана. И неудивительно, я бы удивился, если бы у Этельхельма не оказалось человека, который слал бы ему сообщения из Мерсии, но это значило, что мой враг знает, какую угрозу я для него представляю.

Есть еще один человек, которому я должен был рассказать о своей клятве. Я знал, что он не обрадуется. И оказался прав. Он разъярился.

Сигтрюгр был моим зятем и теперь правил Нортумбрией. Норвежец, обязанный мне своим троном, а это означало, с огорчением подумал я, что для Сигтрюгра я тот, кем Этельхельм был для Эдуарда. Я был его самым могущественным олдерменом. Тем, кого он должен задабривать или убить, но еще и другом, хотя, когда я встретился с ним в старом римском дворце Эофервика, он рассвирепел.

— Ты пообещал убить Этельхельма? — рявкнул он.

— Дал клятву.

— Зачем! — И это был не вопрос. — Чтобы защитить Этельстана?

— Я поклялся защищать его. Я дал эту клятву очень давно...

— И он снова хочет, чтобы ты отправился на юг! — перебил меня Сигтрюгр. — Чтобы уберечь Уэссекс от хаоса! Спасти Уэссекс! Именно это ты и сделал прошлым летом! Спас ублюдка Этельстана. А нам нужна его смерть! Но нет, ты спас его жалкую вонючую задницу! Ты не поедешь, я запрещаю.

— Этельстан — твой шурин, — напомнил я.

Сигтрюгр что-то прошипел и пнул стол. Римская чаша из синего стекла упала и разлетелась на куски, один волкодав заскулил от боли. Сигтрюгр ткнул в меня пальцем.

— Ты не поедешь, я запрещаю!

— Ты нарушаешь свои клятвы, мой король? — поинтересовался я.

Сигтрюгр что-то опять прорычал, гневно походил по каменному полу и снова обернулся ко мне.

— Когда Эдуард умрет, саксы станут драться друг с другом, верно?

— Вероятно.

— Тогда пусть дерутся! — заявил Сигтрюгр. — Молись, чтобы говнюки поубивали друг друга! Это не наше дело. Пока они дерутся между собой, они не смогут драться с нами!

— А если Этельвирд победит, — заметил я, — он точно нападет на нас.

— Думаешь, Этельстан не станет этого делать? Думаешь, он не поведет армию через границу?

— Он пообещал мне, что не станет. До тех пор, пока я жив.

— А это долго не продлится, — угрожающе произнес Сигтрюгр.

— Ты ведь женат на его сестре-близнеце, — возразил я.

— Думаешь, это его остановит?