Меч Королей

Сигтрюгр взглянул на меня. Сначала он был женат на моей дочери, погибшей при обороне Эофервика, а после ее смерти король Эдуард вынудил его жениться на Эдгите, угрожая вторжением, если Сигтрюгр ответит отказом, и Сигтрюгр, атакуемый и другими врагами, согласился. Эдуард заявил, что этот брак — символ мира между королевствами саксов и находящейся под правлением норвежца Нортумбрией, но только глупец не понимал, что истинная причина этого брака — внедрение саксонской королевы-христианки во враждебную страну. Если Сигтрюгр умрет, его сын и мой внук будет еще слишком мал, чтобы править, а даны и норвежцы никогда не примут благочестивую Эдгиту в качестве своей правительницы и вместо нее возведут на трон Нортумбрии одного из своих, дав тем самым королевствам саксов повод для вторжения. Саксы заявят, что пришли восстановить Эдгиту на троне, и Уэссекс поглотит Нортумбрию, мою страну.

И всё это правда. Но я всё равно отправлюсь на юг.

Я дал клятву не только Этельстану, но и Этельфлед, дочери короля Альфреда и моей бывшей возлюбленной. Я поклялся защищать Этельстана и убить его врагов, когда умрет Эдуард. А если человек нарушает клятву, то у него нет чести. Мы можем многое иметь в жизни. Можем родиться для преуспевания, богатства, успеха. У меня всё это было, но когда мы умираем, то в загробный мир можем забрать только свою репутацию. А у кого нет чести, у того нет и репутации. Я сдержу клятву.

— Сколько человек ты берешь с собой? — спросил Сигтрюгр.

— Всего сорок.

— Всего сорок! — насмешливо повторил он. — А если вторгнется Константин Шотландский?

— Не вторгнется. Он слишком занят, сражаясь с Оуайном из Страт Клоты.

— А норвежцы на западе? — напирал он.

— Мы разбили их в прошлом году.

— А теперь у них новые вожди, и корабли всё прибывают.

— Тогда разобьем их в следующем году.

Сигтрюгр снова сел. К нему подошли два волкодава, требуя ласки.

— Мой младший брат приплыл из Ирландии, — сообщил он.

— Брат? — переспросил я, зная, что брат у него имелся, но он редко о нем упоминал, и я думал, что тот остался в Ирландии.

— Гутфрит, — с кислой миной произнес он. — Он считает, что я должен кормить и одевать его.

Я оглядел большой зал, откуда за нами наблюдали.

— Он здесь?

— Скорей всего, он со шлюхами. Ты отправишься на юг, да? — сердито спросил он.

Сигтрюгр выглядел старым, хотя и был моложе меня. Его когда-то привлекательное одноглазое лицо покрылось морщинами, длинные волосы поседели, а борода истончилась. Я не видел во дворце новую королеву, мне сообщали, что большую часть времени она проводит в монастыре, который основала в городе. Она так и не родила Сигтрюгру детей.

— Мы отправимся на юг, — подтвердил я.

— Откуда приходят самые серьезные проблемы. Не проезжай через Линдкольн, — в голосе Сигтрюгра прозвучала горечь.

— Почему?

— Сообщают, что там чума.

Стоявший рядом со мной Финан перекрестился.

— Линдкольн я объеду, — подтвердил я, слегка повысив голос. Поблизости сновали десятки слуг и воинов, поэтому я хотел, чтобы они услышали сказанное. — Поедем по западной дороге через Меймкестер.

— Тогда поезжайте поскорее и возвращайтесь живыми.

Он имел в виду именно это, но прозвучало как-то иное.

Мы уехали на следующий же день.

Я вообще не намеревался ехать на юг по дороге, но хотел, чтобы любой соглядатай при дворе Сигтрюгра повторил мои слова. У Этельхельма имелись шпионы в окружении Сигтрюгра, и я хотел, чтобы он наблюдал за римскими дорогами, ведущими из Нортумбрии на юг, в Уэссекс.

Я поехал в Эофервик, поскольку знал, что обязан поговорить с Сигтрюгром, но Берг тем временем привёл Спирхафок вдоль побережья в небольшую гавань на северном берегу Хамбра, где и ждал нас.

Ранним утром после нашей с Сигтрюгром встречи, всё ещё отвратительно себя чувствуя из-за эля и вина, выпитых накануне вечером, я вывел пятерых людей из города. Мы поскакали на юг, но едва бастионы Эофервика скрылись из виду, повернули на восток и тем же вечером нашли Спирхафок с командой из сорока человек, покачивавшийся на якоре в волнах отлива. На следующее утро я отправил шесть человек отвести наших коней назад, в Беббанбург, а с остальными вышел в море на Спирхафоке.

Этельхельм, конечно, узнает, что мы были в Эофервике, и ему скажут, что мы покинули город через южные ворота. Скорее всего, он решит, что мы направились в Мерсию, к Этельстану, но будет в недоумении из-за того, что со мной всего лишь пять человек. А мне хотелось, чтобы он беспокоился и искал там, где меня нет.

О наших планах я не сказал ни Эдит, ни сыну, ни даже Финану. Эдит с Финаном ожидали, что я поеду на юг лишь после смерти Эдуарда, но я спешно уехал, хотя король был ещё жив.

— Что сказал тебе тот священник? — спросил Финан, когда Спирхафок шёл вдоль берега на юг, с летним ветром.

— Сказал, что я должен отправиться на юг.

— И что мы там станем делать, когда доберёмся? — поинтересовался Финан.

— Хотел бы я знать.

Он усмехнулся.

— Сорок человек, — он кивнул на людей, сбившихся в чреве Спирхафока, — вторгнутся в Уэссекс?

— Больше, чем сорок, — ответил я и замолк.