Меч королей

Гуннальд промолчал. Его все еще трясло. Я заметил на полу женское платье или накидку, настоящую дерюгу. Подцепив ее окровавленным острием Вздоха Змея, я бросил одежду девушке.

– Помнишь работорговца по имени Хальфдан? – спросил я у Гуннальда.

Тот растерялся, явно удивленный вопросом. Лицо у него было круглое, глазки маленькие, а бороденка слишком жидкая, чтобы спрятать жирные подбородки. На голове расползалась плешь. Был он в кольчуге, но маловатой по размеру, поэтому ему пришлось разрезать ее по бокам, чтобы впихнуть живот. Толстый живот.

– Финан, не часто нам приходится встречать таких толстяков, правда? – обратился я к другу.

– Бывали монахи, – отозвался тот. – Ну и пара епископов.

– Нужно очень много есть, чтобы отрастить такое брюхо, – сказал я Гуннальду. – Рабы-то у тебя все тощие.

– Лорд, я хорошо их кормлю, – пролепетал он.

– Неужто? – спросил я с показным удивлением.

– Мясом, лорд. Они едят мясо.

– Хочешь меня убедить, что хорошо обращаешься со своими рабами? – осведомился я, присев перед ним на корточки и уткнув острие Вздоха Змея в пол прямо перед его коленями. Работорговец неотрывно смотрел на меч. – Ну, отвечай!

– Лорд, довольный раб – здоровый раб, – не без труда выдавил Гуннальд, глядя на клинок с засыхающей на нем кровавой коркой.

– Так ты хорошо с ними обращаешься?

– Да, лорд.

– И эта девчонка не по принуждению оказалась в твоей постели?

– Нет, лорд. – Снова его шепот стал едва различим.

– Гуннальд, наверное, ты сочтешь меня чудаком, – сказал я, распрямившись, – но мне не нравится, когда женщин бьют или насилуют. Тебе это кажется странным?

Он только посмотрел на меня, потом снова опустил глаза.

– Хальфдан плохо обходился с женщинами, – продолжил я. – Так ты помнишь Хальфдана?

– Да, лорд, – раздался шепот.

– Расскажи мне о нем.

– Рассказать?

– Ну да, – подбодрил его я.

Ему усилием воли удалось снова посмотреть на меня.

– У него была усадьба на другой стороне моста, – сообщил Гуннальд. – Он вел дела с моим отцом.

– Он ведь умер?

– Хальфдан?

– Да.

– Умер, лорд. Его убили.

– Убили? – Я притворился удивленным. – Кто же его убил?

– Никто не знает.

Я снова присел на корточки и прошептал:

– Моих рук дело, Гуннальд. Это я его убил.

Единственным ответом стал всхлип. На лестнице послышались шаги, обернувшись, я увидел, как отец Ода, Видарр Лейфсон и Бенедетта влезают на чердак. Лицо Бенедетты пряталось под капюшоном. Очередной всхлип заставил меня снова посмотреть на Гуннальда. Его трясло, и вовсе не от холода.

– Ты, лорд?

– Я убил Хальфдана. Он тоже был жирным.

То убийство произошло много лет назад в расположенной близ реки усадьбе вроде этой. Хальфдан решил, что я пришел покупать рабов, и рассыпался в любезностях. До сих пор помню его лысую башку, длинную, до пояса, бороду, лживую улыбку и раздутое брюхо. Финан был рядом со мной в тот день, и мы оба вспоминали про месяцы, которые провели в рабстве, прикованные к банке невольничьего судна, исхлестанные ледяными волнами. Жизнь в нас поддерживала только надежда на месть. Мы видели, как наших товарищей-гребцов засекали до смерти, слышали рыдания женщин, наблюдали, как плачущих детей волокут в дом нашего хозяина. Не во всех этих мерзостях виноват был Хальфдан, но заплатить за все пришлось ему. Финан подрубил ему поджилки, а я перерезал горло. В тот день мы освободили Мехрасу, смуглую девушку родом из земель за Средиземным морем. Она вышла за отца Кутберта и живет теперь в Беббанбурге. Wyrd bið ful ãræd.

– Хальфдану нравилось насиловать рабынь, – сказал я, по-прежнему сидя рядом с дрожащим Гуннальдом. – А тебе это тоже по вкусу?

Перепуганный насмерть Гуннальд смекнул, что я питаю непонятное отвращение к работорговцам, насилующим свое имущество.

– Нет, лорд, – соврал он.

– Не слышу, – сказал я, поднимаясь и на этот раз прихватив брошенный им меч.

– Нет, лорд!

– Так ты хорошо обращаешься со своими рабами?

– Да, лорд! Хорошо, лорд! – Теперь он почти кричал.

– Рад это слышать, – заметил я, сунул меч Гуннальда Финану, потом вытащил Осиное Жало и протянул его эфесом вперед Бенедетте. – Так будет проще, – объяснил я ей.

– Спасибо, – пробормотала женщина.

Отец Ода явно хотел возразить, но посмотрел на мое лицо и передумал.

– И последнее, – проговорил я и повернулся к коленопреклоненному Гуннальду.

Я встал у него за спиной и стащил его драную кольчугу, так что он остался только в тонком шерстяном балахоне. Когда я закончил и Гуннальд снова смог видеть, он охнул, потому как Бенедетта откинула капюшон. Работорговец пролепетал что-то, но лепет перешел в стон, стоило ему прочитать ненависть на ее лице и увидеть клинок в руке.

– Как понимаю, представлять вас друг другу нет нужды, – заметил я.

Губы Гуннальда шевелились, произнося что-то, а может, просто тряслись – с них не слетало ни звука. Бенедетта повернула меч так, что попадающий на чердак слабый свет блеснул на лезвии.

– Лорд, нет! – перепуганно выдавил Гуннальд и стал отползать.

Я сильно пнул его, он затих, потом снова застонал, когда мочевой пузырь опорожнился.

– Porco! – бросила ему Бенедетта.

– Отец Ода спустится с нами, – объявил я. – Видарр, побудь здесь.