Меч королей

– Четыре шиллинга, – отрезал он. – Нас двоих наняли, чтобы никто не тронул вашу чертову жратву, так что цены выросли. Четыре шиллинга.

Я залез в стремительно тощающий кошель, отдал помощнику управляющего монеты и помог Финану и Видарру перетащить бочонки во двор. От бочонков воняло.

– До следующей недели! – бросил помощник управляющего.

Он отдал каждому из солдат по шиллингу, оставил два себе, после чего все четверо пошли прочь.

Я закрыл и запер ворота.

– Интересно, что в них? – спросил я.

Финан с отвращением фыркнул. Он снял крышку с одного из бочонков. Тот на две трети был полон мутного эля. Мой друг опустил в него палец и лизнул.

– Кислый, – сказал он. – На вкус хуже, чем барсучья моча.

– А ты пробовал? – поинтересовался Видарр.

Финан даже ухом не повел, а открыл второй бочонок и отпрянул, когда по двору разлился еще более зловонный смрад.

– Иисус милосердный! И за это мы заплатили серебром?

Я подошел ближе к бочонкам и увидел, что второй наполовину набит мясом, которое я принял за свинину. Но свинина эта была перемешана с тухлым жиром и кишела червями.

– Гуннальд сказал, что кормит рабов мясом, – пробормотал я.

– А это что – кора? – Финан наклонился над бочкой и поддел кусок гнилого мяса пальцем. – Мерзавцы подмешивают в него древесную кору!

Я с шумом закрыл крышку:

– Где только они берут это дерьмо?

Ответ дал один из пленных охранников, сообщив, что Гуннальд договорился с дворцовым управляющим и тот продает ему недопитый эль и недоеденные продукты для рабов.

– Женщины готовят это, – объяснил страж.

– Больше не будут, – заявил я и велел вывалить содержимое бочонков в реку.

Пленный охранник, кроме того, поведал, что сын Гуннальда повез рабов во Франкию и что его корабль ушел три дня назад.

– Покупать невольников он тоже собирался? – спросил я.

– Нет, господин, только продавать.

Звали пленника Деогол, западный сакс, лишившийся руки в боях во время завоевания Эдуардом Восточной Англии. Он был моложе троих других пленных и старался нам угодить.

– Дома я работать не мог, – пояснил он, показывая на культю правой руки. – И Гуннальд дал мне работу. Есть-то что-то нужно.

– Так сын Гуннальда продает рабов?

– Война – плохое время для торговли, как говорят. Цены в Лундене упали, поэтому продажи лучше идут за морем. За исключением… – Деогол остановился, решив, что не стоит этого упоминать, но я заметил его взгляд, устремленный туда, где начиналась лестница.

– За исключением девушек, которые находятся наверху? – уточнил я.

– Да, господин.

– Но почему он этих не продал? На мой взгляд, за них могут дать хорошую цену.

– Это его девушки, – несчастным тоном промолвил Деогол. – Точнее, его отца, но они их делят.

– Гуннальд Гуннальдсон и его сын? – уточнил я, и Деогол просто кивнул. – Как зовут сына?

– Лифинг.

– Где его мать?

– Умерла.

– Кто гребцы у него на корабле?

– Рабы, господин.

– Сколько их?

– Всего двадцать весел, – ответил охранник. – По десять с каждого борта.

– Корабль такой маленький?

– Зато быстрый. Тот старый, – он мотнул головой в сторону развалины у пристани, – людей для него нужно вдвое больше, при этом неповоротлив был, как боров.

Итак, Гуннальд приобрел судно поменьше и полегче. Оно не требовало много гребцов и, если наш пленник не ошибается, было достаточно быстроходным, чтобы уйти от большинства фризских и датских пиратов, рыщущих по морю в поисках добычи. Этот малый корабль, может, вернется со дня на день. Но тем временем у меня на руках оказалось девятнадцать освобожденных рабов, четыре пленных охранника, дюжина детей, семеро моих дружинников, священник, Бенедетта и две лошади в конюшне. И всех нужно кормить. К счастью, в кухне обнаружились дюжина мешков с овсом, запас дров, каменный очаг с еще тлеющими углями и большой котел. Голод нам не грозил.

– Вот только мышиного дерьма тут навалом, – пробормотал Финан, зачерпнув горсть овса.

– Едали и похуже.

Бенедетта, в заляпанном кровью платье, зашла в кухню, представлявшую собой неуютный сарай близ пристани. Она привела Алайну, обняв девочку за плечи:

– Малышка проголодалась.

– Можем заварить овес, – предложил я.

– Я умею делать овсяные лепешки, – радостно заявила Алайна.

– В таком случае нам понадобится жир, – заметила Бенедетта, роясь среди ящиков и кувшинов на полке. – И немного воды. И соль, если есть. Помогите мне искать.

– Мне нравятся овсяные лепешки, – сказала девочка.

Я вопросительно посмотрел на Бенедетту, и та улыбнулась.

– С Алайной все хорошо, – промолвила итальянка. – Хорошая девочка.

– А ты найдешь мою маму? – с надеждой спросила меня Алайна.

– Конечно найдет! – ответила вместо меня Бенедетта. – Лорд Утред все может!