Меч Шаннары

Неожиданно он обнаружил, что стоит перед домом Рейвенлоков; тяжелые створки дверей были закрыты, холодные железные засовы казались примороженными серым туманом, который клубился в стылом вечернем воздухе. Менион быстро отвернулся от дверей; разговаривать ни с кем не хотелось, и он решил остаться на пустынной веранде. В маленький садик рядом с домом вела выложенная камнями дорожка, с напитанных дождем деревьев и цветов на лужайке медленно стекала вода, мокрая трава поблескивала под ногами. Печальный, подернутый туманом сад словно чувствовал его настроение. Отчаяние и безысходность вдруг охватили принца, захлестывая душу ощущением невыносимой утраты. Никогда прежде Менион не чувствовал такого беспросветного одиночества, даже в пустынных темных горах Лиха, когда охотился вдали от родного дома и друзей. Что-то в душе его с пугающей настойчивостью твердило о невозвратности прежней жизни. И родной дом, и милые сердцу друзья навсегда остались в прошлом. Менион тряхнул головой, прогоняя невольные слезы, а ледяной дождь зябкой сыростью окутывал его, просачиваясь в самое сердце.

Вдруг на каменистой дорожке послышались легкие шаги, и маленькая хрупкая фигурка остановилась рядом с принцем. Девушка молча посмотрела на него, и медный локон упал на ее распахнутые глаза; не говоря ни слова, она отвела взгляд и стала смотреть на мокрый печальный сад. Они долго стояли в молчании, и весь остальной мир перестал для них существовать. Высоко в небе клубились тяжелые тучи, скрывая последние робкие проблески голубого неба, и ранние сумерки становились все чернее. Дождь снова полился неукротимыми потоками на осажденные земли Каллахорна, и Менион рассеянно подумал, что ночь на острове Керн будет черная и безлунная.

Было уже далеко за полночь, дождь по-прежнему лил как из ведра с черного зловещего неба, когда измученный Менион Лих, спотыкаясь, начал забираться на небольшой, грубо сколоченный плот, привязанный в тихой бухте на юго-западном берегу острова. Едва не упав, он вдруг почувствовал легкое прикосновение рук и с изумлением увидел перед собой темные глаза Ширл Рейвенлок. Как и обещала, она дожидалась его на берегу, хотя он умолял ее отправиться вместе со всеми на больших плотах. Весь в синяках и порезах, насквозь мокрый от дождя и собственной крови, Менион позволил девушке укутать его в плащ и удивился тому, как ей удалось сохранить одежду сухой и теплой под проливным дождем. Они сели рядом, соприкасаясь плечами, и стали дожидаться остальных.

С Менионом вернулось еще несколько человек. Уставшие после битвы, но преисполненные гордости за ту отвагу и жертвенность, которые смогли показать этой ночью на северных равнинах, они тоже подтягивались к причалу. Никогда принц Лиха не видел подобной удали при таком нешуточном перевесе в силах противника. Горстка воинов из легендарного Пограничного легиона наделала столько шуму во вражеском лагере, что даже спустя четыре часа после их стремительного натиска там царили смятение и паника. Несметные тысячи карликов и троллей топтались на месте, сминая друг друга и нанося бестолковые удары всем, кто оказывался рядом, раня и убивая даже собственных собратьев. Не только обычный страх или ненависть подстегивали их, но и неистовая сила Повелителя чародеев заставляла обезумевших от ярости воинов снова и снова бросаться в кровавую сечу с ненасытной жаждой убийства. Однако солдаты легиона стойко держались, отступая лишь для того, чтобы перестроиться и снова ринуться в атаку. Многие погибли в этом страшном бою. Менион и сам не понимал, какому чуду он обязан спасением своей жалкой жизни.

Веревки отвязали от причала, и Менион почувствовал, как плот мягко отошел от берега. Течение подхватило его и потащило на середину разлившегося от паводка Мермидона. Вскоре они вошли в главное русло реки, и плот беззвучно поплыл вниз по течению к стенам Тирсиса, куда несколько часов назад уже отправились жители Керна. Как только вражеские патрули оставили свои посты западнее острова и спешно вернулись в лагерь, подвергшийся, как им казалось, могучей атаке всех армий Каллахорна, сорок тысяч человек погрузились на огромные плоты, небольшие лодки и даже двухместные ялики и под покровом темноты, никем не замеченные, выбрались из осажденного города. Шорох дождя, журчание реки и далекие крики из лагеря заглушали негромкий шум на берегу, когда испуганные люди, напирая друг на друга в отчаянном желании спастись, торопливо грузились на плоты и лодки. Затянутое тучами черное небо скрывало беглецов, а их сломленный дух поддерживала сплоченность в общей беде. Оставалась еще последняя надежда, что хотя бы на время им удалось спастись от могущественного Повелителя чародеев.