Меч Шаннары

Балинор замотал головой, отчаянно пытаясь найти способ достучаться до сумеречного сознания брата. Он уже ни минуты не сомневался, что Паланс нездоров. Было ли это врожденное безумие, скрытое до поры, или его некрепкая душа просто не выдержала нервного напряжения событий, последовавших за уходом Балинора из Каллахорна? Но что бы ни послужило причиной внезапного помешательства, Балинор больше не узнавал в этом непредсказуемом человеке своего возлюбленного брата, товарища его детских игр. Осталась лишь телесная оболочка, за которой скрывалось совершенно чужое злобное существо, одержимое мечтой о королевском троне. Балинор был убежден, что в неожиданной перемене брата виноват Стенмин. Неким таинственным способом мистик подчинил себе помутившееся сознание юного принца и заставил Паланса служить своим целям, постоянно заверяя его в том, что ему суждено стать королем. Паланс всегда хотел править Каллахорном и не сомневался, что в один прекрасный день сядет на трон. Об этом Балинор знал уже тогда, когда уходил из города. Стенмин всегда был рядом с молодым принцем, не оставлял его своими советами, нашептывал о своей дружбе и преданности, отравлял его разум и настраивал против родного брата. Волевой и независимый, несмотря на юный возраст, Паланс всегда отличался отменным здоровьем, и умственным и физическим, и сломить его дух было не так-то просто. И все же он изменился. Хендель был не прав, когда говорил о Палансе, но и Балинор ошибался. Никто из них не мог предвидеть такого поворота, а теперь было уже слишком поздно.

— А что случилось с Ширл? — быстро спросил старший брат.

Гнев в блуждающих глазах Паланса снова угас, лицо приобрело безмятежное выражение, и губы растянулись в широкой блаженной улыбке.

— Она так хороша… так хороша. — Принц дурашливо вздохнул и всплеснул руками от избытка чувств, бесполезный кинжал выскользнул из его рук и звякнул о каменный пол. — Ты отнял ее у меня, Балинор, пытался спрятать. Но ничего, теперь она в безопасности. Ее спас один южанин — принц, как и я. Нет… я же больше не принц, отныне я король Тирсиса. У него совсем крохотное королевство, я о таком даже не слышал никогда. Мы с ним станем добрыми друзьями, как с тобой когда-то, Балинор. Вот только Стенмин… он говорит, что никому верить нельзя. Мне даже пришлось упрятать под замок Мессалайна и Эктона. Они пришли, когда Пограничный легион распустили по домам, пытались отговорить меня… они… не поняли моей мечты о мирной жизни. Просто не поняли…

Паланс вдруг умолк, опустил глаза и тотчас увидел на полу забытый кинжал. Он быстро схватил оружие, сунул в ножны на поясе, с хитрой улыбкой поглядывая на брата, и стал удивительно похож на смышленого мальчишку, которому посчастливилось избежать трепки. И вновь Балинор с горечью убедился, что видит перед собой человека, совершенно неспособного принимать разумные решения. Он вдруг отчетливо понял, почему не поддался искушению отнять у Паланса кинжал и захватить его в заложники. Хитрец Стенмин, зная о болезни молодого принца, намеренно оставил их наедине. Если бы Балинор попытался сбежать, прикрываясь братом как щитом, злодей одним подлым ударом покончил бы с двумя принцами и достиг тем самым желанной цели. Кто посмел бы задавать Стенмину вопросы, объяви он, что Паланс погиб по нелепой случайности, когда брат его пытался бежать из темницы? А дальше все просто — наследников нет, король при смерти, и мистик вполне может захватить власть над правительством Каллахорна и взять судьбу Южных земель в свои руки.

— Паланс, умоляю, выслушай меня, — негромко начал Балинор. — Ведь когда-то мы были так близки. Мы были даже ближе, чем просто кровные братья. Вспомни о нашей дружбе, вспомни, как мы доверяли друг другу, как любили друг друга, всегда понимали друг друга с полуслова. Ты не мог забыть всего этого. Выслушай меня! Король должен стремиться к пониманию своих подданных, даже если мнение народа и его собственное во многом несхожи. Ты ведь согласен с этим?

Паланс серьезно кивнул; взгляд его был рассеян и далек, словно юноша пытался прогнать туман, застилавший его сознание. Слабый проблеск разума вдруг промелькнул в его глазах, и Балинор с вновь ожившей надеждой решил во что бы то ни стало оживить уснувшую память брата.

— Стенмин использует тебя, он дурной человек. — (Юноша сильно вздрогнул и отшатнулся, словно не желая слушать дальше.) — Ты должен понять, Паланс. Я не враг тебе, и я не враг нашей родине. В болезни отца нет моей вины. И вреда Ширл я тоже не причинял. Я только хотел помочь…

Внезапно тяжелая дверь с натужным скрипом приоткрылась, и в проем просунулось острое лицо Стенмина. Непрерывно кланяясь, он вошел в камеру и впился злобными глазами в Балинора.

— Мне показалось, вы звали меня, мой король, — подобострастно улыбнулся он. — Вас так долго не было, и я испугался, не случилось ли чего…