Меч в ножнах из дикой сливы

Для начала выяснилось, что старший брат собрался жениться и с помощью дядюшки даже нашел себе невесту. По описанию Сяньцзаня, девушка вполне ему подходила; Иши ясно представлял себе его счастливое лицо и, пусть и безмерно удивленный таким внезапным решением и переменам в жизни брата, желал ему только счастья – тревог на их недолгий век хватило с лихвой. Однако имя облеченного властью родственника невесты – советника третьего ранга Лан Дэшэна – заставило сделать стойку, как гончей на охоте при виде добычи. Совпадение? Вряд ли. И дальнейшие новости о том, как уже почти слаженная помолвка была расторгнута при участии так радевшего до того за нее дядюшки и этого самого советника лишь подтвердили уже зародившиеся подозрения.

Первая – паническая – мысль была о том, что кто-то обнаружил повышенный интерес молодого чиновника к определенным сановникам, и потому с его семьей не хотят иметь ничего общего. Однако ей на смену быстро пришла вторая – разумная. Скорее всего, причина в дядюшке: господин Мэн ведь снова при дворе, снова участвует в светской жизни. Кого будет интересовать простой торговец тканями? И советник Лю, покровительствующий советнику Лану, спрашивал про Мэн Минсиня: Иши тогда решил, что проверяли его как служащего, но что, если дело не в нем, а в дяде?

Что ни говори, что ни делай, всплывали все те же имена. И как бы Иши ни пытался отмахнуться, связь Шоуцзю с дворцом и обоими советниками, Мэн Минсиня с теми же советниками и его собственные умозаключения все сильнее переплетались, словно связанные божественными нитями судьбы. Иши казалось, что он почти видит их мерцание; но это, конечно, было простым следствием перенапряжения. Последний раз он отдыхал должным образом, когда оказался прикован к постели по императорской прихоти.

Иши понимал, что эти нити – вне зависимости от того, сплели их боги, случайности или его интуиция, – могут привести его прямиком в Диюй, однако отказываться от помощи той семье, что еще у него оставалась, и терять близких в угоду чьим-то интригам он был не готов.

В конце письма Сяньцзань упоминал, что помимо отказа в женитьбе на родственнице советника Лана получил отказ и в поставках тканей во дворец, на имя этого же советника, которые до этого приносили ощутимый доход. Брат деликатно просил разузнать, не прогневал ли чем дядюшка и тем паче сам Сяньцзань господина Лан Дэшэна и можно ли как-то исправить положение. Любовь к незнакомой пока деве Чжан струилась сквозь ровные столбики иероглифов, как божественное сияние сквозь приоткрытые врата Небесного сада, и не заметил бы этого только преступно черствый и бездушный человек.

Черствым и бездушным Иши не был – во всяком случае, не тогда, когда дело касалось семьи. Однако сразу вступать в открытое противоборство с советником Лю он не собирался – по крайней мере, пока не убедится, что зайти с другой стороны не выйдет.

Послав А-Фаня к прочим слугам собирать сплетни про Лан Дэшэна, Иши осторожно переговорил с другими служащими ведомства и с парой знакомых придворных. Для особо любопытных свой интерес оправдал тем, что после наказания все осознал, раскаялся, намерен дальше действовать исключительно в согласии с императорской волей, а для этого необходимо лучше разбираться в обстановке при дворе. Молодой чиновник думал сначала поговорить с господином Цао, но быстро отбросил эту мысль: несмотря на явное расположение начальства, не стоило пока столь откровенно демонстрировать личную заинтересованность в деле.

К вечеру, после нескольких выпитых за разговором чашек чая и купленных для А-Фаня сладостей – Иши не придумал иного способа отблагодарить его за помощь, – молодой чиновник, сравнив полученные сведения и сопоставив кое-какие факты, найденные в «Перечне отмеченных Небесной благодатью и милостью императора родов», сделал следующие выводы.

Род Лан нельзя было назвать знатным по сравнению с прочими, с тем же родом Мэн. В «Перечень» его внесли чуть более тридцати лет назад, когда императорский двор размещался на землях клана Вэй Далян. Судя по всему, род Лан получил земли во времена Первого императора за какие-то заслуги, но долго оставался на задворках Жэньго, пока его не заметили или не возвысили при Третьем императоре. Уж не советник ли Лю постарался? Насколько Иши знал, тогда тот уже находился при дворе.