Мечта, которая сбылась (СИ)

— Снова несносный солдафон! — проворчал он. — Клянусь, он умышленно преследует меня! Погоди же, фанфарон, я тебя проучу! А ты! — напустился он на цыганку, забыв бедственное положение последней, забыв всё. — Как могла заговорить с ним? Кокетничала с другим, когда обещала, что не взглянешь ни на одного мужчину?

Плясунья, пристыженная, опустила голову, почувствовав в нём отчуждение. Она не стала ни оправдываться, ни спорить. Безропотно Эсмеральда отошла в угол и опустилась на солому. Сущий птенец, выпавший из гнезда! Ни в коей мере не чувствуя себя виноватой, она досадовала на дурной норов судьи, который так и не сумела укротить. Дикий зверь, казавшийся прирученным и смирным, ощетинился, нанёс молниеносный удар. А Фролло замер, не зная, что делать. Инстинкт влюблённого мужчины подсказывал подойти к девушке, утешить, признать собственную неправоту. Обида побуждала уйти. Сердечная рана, едва зарубцевавшаяся, опять закровоточила, когда между судьёй и цыганкой встал Феб. Зачем же Эсмеральда подошла к офицеру, если позабыла его? По всей видимости, девушка продолжала любить капитана, наделяя чертами, которых в напыщенном глупце нет и в помине не было. Но шпоры с малиновым звоном, шпага с позолоченным эфесом, лихо закрученные усы, бесцеремонность — эти вещи много значат для впечатлительных девиц, витающих в мечтах! Что против них скучная судейская мантия?

Наконец, не в силах больше созерцать картину смиренного отчаяния, которую являла собой Эсмеральда, Жеан не выдержал. Он был ревнив и горд, но сострадание перевесило гордость, побороло ревность. Фролло подошёл к той, которую полюбил, потянул за руки, заставляя подняться, прижал к груди.

— Прости… — исступлённо бормотал он. — Я напрасно обидел тебя! Что я натворил, глупец?! Обругай меня, ударь — я того заслуживаю, но только прости!

— О, Жеан, я виновата, да, я не сдержала обещания, но разве я не достаточно наказана? — всхлипнула Эсмеральда.

— Прости! Прости! Я убью этого мерзавца!

Цыганка охнула, широко распахнув глаза.

— Молю тебя, оставь такие мысли! — заклинала она. — Я прощу тебя, но только обещай, что не тронешь его даже пальцем!

— Не трону, — склонил голову Фролло.

Достигнув примирения и подарив заточённой девушке надежду, Верховный судья приступил к исполнению обещания. И горе было тем, кто подвернулся бы в тот час под его тяжёлую руку! Если к Эсмеральде он относился со всей нежностью, какую мог исторгнуть из глубин души, то на остальных людей подобные поблажки не распространялись. В особенности если речь шла о кровном враге, а Феб де Шатопер таковым являлся. Жеану Фролло не было необходимости вызывать соперника на поединок, прибегать к каким-либо иным способам физического воздействия. В его арсенале имелись и другие методы. Так берегитесь же, капитан де Шатопер!

========== Глава 9. Мне отмщение, и Аз воздам ==========

Предписание явиться к Верховному судье настигло Феба как нельзя более некстати. Капитан вкушал законный отдых после того, как всю ночь со своим отрядом стерёг покой мирных горожан, обходя дозором улицы. Работа важная, нужная и полезная! И, хотя ничего чрезвычайного стрелкам не встретилось, следует учесть, сколько сил отнимает бдение во мраке ночи в час, когда сон самый сладкий. Фебу страсть как не хотелось подниматься и куда-то влачить своё бренное тело, однако же Верховный судья был не тем человеком, чьим приглашением возможно пренебрегать. Мысленно прокляв мессира Фролло, которого не иначе как чёрт пихает под рёбра вилами, заставляя понапрасну беспокоить людей, капитан де Шатопер облачился в золотые доспехи, нацепил шпоры с малиновым звоном, взгромоздился на коня и поехал из Бастилии, где стоял его отряд, во Дворец правосудия.

По дороге Феб, давая пищу уму, гадал, что именно понадобилось от него королевскому куму. Закралась в голову мысль о цыганке, которую он, помимо прочего, обозвал «судейской подстилкой», а, значит, оскорбил и судью. Впрочем, потянув за верную нить, офицер сразу же её оборвал, посчитав Эсмеральду недостойной того, чтобы Верховный судья тратил на неё время. Феб, в отличие от епископа Парижского, понимал, чем заканчивались встречи у собора. Но это не обязывало высокопоставленного мужа печься о бродяжке, ещё больше афишируя факт связи с ней. К тому же девчонку наверняка успели приговорить — с такими делами судьи Шатле не мешкают. Жаль, конечно, что красотка больше не спляшет турдион. Жаль, жаль! Ножки у неё что надо, да и остальные женские стати не подкачали. Судью, павшего жертвой цыганских чар, можно понять.

Ничего не надумав, офицер достиг Дворца правосудия, где сообщил худощавому, сутулящему спину приставу о цели своего визита. Пристав проводил его к кабинету, который занимал Жеан Фролло, постучал в окованную железными виньетками дверь костяшками пальцев, затем осторожно заглянул внутрь, почтительно произнеся:

— Ваша милость!

— Что там? — вопросил голос, от тембра которого у Феба, несмотря на бесшабашную храбрость, пробежали мурашки по коже.