Мечтающий в темноте

Точно так же, как было в монастыре, Понг включился в ежедневный ритм Грязного Дома. Здесь под одной крышей жило много народу, и поэтому было много работы, так что Понг был всё время занят: он прибирал или помогал готовить на кухне ресторана Марка. Понг сомневался, спит ли Марк вообще. Тот управлял своим рестораном и кормил обитателей Грязного Дома. Официально в Доме нельзя было жить, поэтому ресторан был идеальной маскировкой толпам людей, которые сновали туда и обратно.

Некоторые из взрослых обитателей Дома работали на кухне у Марка, но у большинства были занятия в городе. Они рано уходили и поздно возвращались, вялые и усталые. Дети и заболевшие члены семьи оставались дома и пытались себя чем-нибудь занять. В этой части города не было школ, так что Понг часто оказывался учителем для детей из Грязного Дома.

Их здесь было так много. Их семьям некуда было больше идти. Понг смотрел, как дети играют на ступеньках, и вспоминал школу Танабури и девочку в корзинке. У её родителей рядом не было Грязного Дома, чтобы там спрятаться.

Понг знал, что у каждого жителя Дома была своя история, но он не спрашивал, потому что не хотел, чтобы ему самому задавали вопросы.

Проведя здесь почти целую неделю, Понг осознал, что беспокоиться не о чем. Никто не спрашивал, откуда он взялся, и не пытался что-нибудь разузнать о его прошлом.

– Это правило, которое установила Ампай, – объяснил Сомкит.

Он уже рассказывал Понгу про Ампай, главу Грязного Дома, но они ещё не встречались.

– Не задавать вопросы. Войдя сюда, каждый начинает с чистого листа.

– Каждый? А если он убийца?

Сомкит закатил глаза.

– Ампай таких сюда не пускает. Она умеет хороших людей отличать от плохих.

– Она меня ещё не знает.

Сомкит взял его под локоть.

– Она полюбит тебя, потому что ты мой друг, а меня она любит.

Он немного понизил голос.

– И я тебе говорил: она может посадить тебя на корабль. Как только она появится, я сразу её попрошу. Обещаю.

Первым же вечером, сидя за столом над вазой с личи, Понг рассказал Сомкиту всю историю. Он рассказал ему про Танабури, отца Чама, Нок и обрыв. Сомкит не был бы Сомкитом, если бы, когда Понг закончил, он не отправил в рот личи и не сказал:

– Дружище, мы посадим тебя на корабль.

В настоящее время Понг мыл туалет, а Сомкит сидел неподалёку и болтал ногами.

– Ладно, и всё-таки? – спросил Понг, опираясь на ручку швабры и вытирая пот со лба. – Как это возможно – все здесь работают, а ты нет?

Сомкит улыбнулся и поднял брови.

– О, я тоже.

– Постоянная болтовня не считается работой.

Сомкит спрыгнул со стола, на котором он сидел.

– Дружище, я заставляю это место вертеться.

Он поднял руку и показал на пурпурные светильники, которые свисали с балконов.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Понг.

Сомкит подмигнул, и Понг понял, что тот ждал этого разговора.

– Следуйте за мной, добрый господин, и я всё вам покажу.

Понг отложил швабру и проследовал за Сомкитом на верхний этаж. Там Сомкит отодвинул дверь, обтянутую бумагой, за которой обнаружилась узенькая пыльная лестница. Они поднялись на самый верх, где Сомкит долго пытался отдышаться. Затем он толкнул покорёженную металлическую дверь. Солнце залило лестницу. Сомкит с минуту постоял, наклонив голову, и затем повернулся к Понгу.

– Здесь только добрые люди, – произнёс он. – Можешь войти.

Понг вслед за Сомкитом вышел на крышу, щурясь от ослепительного света. Они спугнули стайку голубей, которые сделали круг над их головами и вернулись на прежнее место. Крыша была покрыта толем, и Понг медленно шёл по ней.

– Вау, невероятно.

С этого места была видна почти вся Восточная сторона, похожая на лоскутное одеяло из металлических крыш разной формы и цвета – ржаво-коричневого, серебряного и чёрного. Ниже с севера на юг извивалась река, испещрённая точками корабликов, которые следовали по своим невидимым на воде маршрутам.

– Дружище, хватит любоваться окрестностями, – сказал Сомкит и потянул Понга за рукав. – Здесь более-менее безопасно, но, пока у тебя не отрастут волосы, тебе лучше не показываться людям на глаза. Пошли, я покажу тебе свою мастерскую.

– Твою мастерскую? Здесь наверху?

– Не жди многого. Ничего шикарного, только маленький дряхлый чулан.

Сомкит привёл Понга к узенькому строению в дальнем конце крыши. Больше всего оно было похоже на садовый сарай. Сомкит распахнул дверь.

«Дряхлый чулан» было правильным названием. С пола до потолка стены были разлинованы полками, на которых лежали гайки, болты, провода, инструменты, банки с кусками стекла или металла. К деревянному подобию двери тоже были прибиты полки.

– Жарко здесь, – сказал Сомкит и открыл окошко. – Так лучше. Я обычно прихожу сюда рано утром. В полдень тут жарче, чем в рисоварке, и я почти не могу дышать.