Мечтатель Стрэндж

– Нет! – ахнул Лазло, быстро всплывая на поверхность и выплескиваясь в реальность, как кто-то, кого выкинуло на берег волной. Сон отступил и бросил его там, в кровати, одного – в беспощадной непримиримости яви. А та была столь же мрачной истиной для его души, как пустота Эльмуталет.

Он выдохнул с содроганием, руки опустились с милейшего потерянного фантома Сарай. Даже ее аромат развеялся. Лазло проснулся в одиночестве. Хотя нет – он просто проснулся.

До него донесся звук – тихое недоверчивое пыхтение, – и Лазло быстро развернулся. Створки были распахнуты, и в том месте, где окно должно было вырисовываться во мраке темным квадратом, обыденным и пустым на фоне ночи, возник силуэт: голова и плечи, блестевшие светлым золотом.

– Вот это, – протянул Тион Ниро, – я называю чертовски хорошим сном.

Лазло уставился на него. Тион Ниро маячил в его окне. Он наблюдал за Лазло во сне, как тому снился сон. Как снился этот конкретный сон.

По Лазло прокатилась волна гнева, непропорциональная мгновению – будто Тион заглядывал не только в комнату, но и в сон, становясь свидетелем его идеального времени с Сарай.

– Прости, что прервал что бы это ни было, – продолжил Золотой крестник. – Хотя тебе стоило бы меня поблагодарить. – Он выкинул уже ненужные камешки через плечо, и те покатились по брусчатке. – У тебя повсюду мотыльки. – Они все еще были в комнате, садились на потолочные балки. – Один даже сидел у тебя на лице!

И тогда Лазло понял, что Тион не просто подглядывал за ним. Он его разбудил. Не рассвет и не раздавленный мотылек пробудили его ото сна, а камешки Ниро! Гнев Лазло за секунду преобразился в ярость – простую, жаркую, – и он вскочил с кровати так же быстро, как очнулся от сна.

– Что ты тут делаешь?! – прорычал юноша, заполняя собой пространство в открытом окне, да так, что Тион оторопело попятился. Прищурившись, он настороженно посмотрел на Лазло. Тот никогда еще не выглядел таким сердитым, не говоря уж о разгневанности, и каким-то образом это увеличивало его в размерах. Стрэндж стал совершенно другой и более опасной особью, чем та, которую Ниро знал все эти годы.

Что не должно удивлять, учитывая причину его прихода.

– Хороший вопрос, – ответил Тион, переводя стрелки на Лазло. – Что я тут делаю, Стрэндж? Может, просветишь меня? – Его голос казался таким же впалым, как глаза и щеки. Алхимик был изможденным от потери духа, цвет его кожи – болезненным. Он выглядел даже хуже, чем вчера.

Что же касается Лазло – он сам удивился своей ярости, которая уже начала угасать. У него не было опыта такой эмоции – она ему не к лицу, – да и на самом деле ее спровоцировал отнюдь не Тион, а собственное бессилие. Он не мог спасти Сарай. На секунду, всего на секунду он испытал жгучую боль потери – но она была ненастоящей. Сарай не потерялась. Ее мотыльки все еще здесь, на потолочных балках, и ночь еще не окончена. Как только Лазло уснет, она к нему вернется.

Разумеется, сперва нужно избавиться от алхимика.

– Просветить тебя? – недоуменно вопросил Лазло. – О чем ты говоришь, Ниро?

Тот презрительно покачал головой.

– Тебе всегда это хорошо удавалось. Этот несчастный вид. Невинные глазки, – колко отчеканил Тион. – Вчера ты чуть меня не убедил, что решил помочь, потому что я в этом нуждался. – Это было сказано так, словно ничего более абсурдного он не слышал. – Будто кто-то может просто так подойти и предложить дух из своих вен. Но я не представлял, какой у тебя мог быть мотив, и чуть не купился.

Лазло прищурился:

– Тебе стоило мне поверить. Какой у меня может быть мотив?

– Это я и хочу узнать. Ты втянул меня в это много лет назад, еще в Хризопоэзиуме. Почему, Стрэндж? Что за игру ты затеял? – Он выглядел таким же безумным, сколь и больным. На лбу выступили капельки пота. – Кто ты на самом деле?

Вопрос ошарашил Лазло. Тион знал его с тринадцати лет. Он знал, кто такой Лазло, насколько это было известно. Он – Стрэндж, со всеми вытекающими последствиями.

– К чему ты клонишь, Ниро?

– Даже не пытайся одурачить меня, Стрэндж…

Лазло потерял терпение и перебил его, громко повторив:

– К чему ты клонишь, Ниро?!

Два молодых человека стояли лицом к лицу с противоположных сторон открытого окна, прямо как однажды стояли напротив друг друга с разных сторон справочного стола библиотеки, только на сей раз Лазло было не запугать. Сарай наблюдала за ними посредством своих стражей. Она проснулась в ту же секунду, что и Лазло, после чего упала обратно на подушки, зажмурив глаза, чтобы не видеть стены и потолок из мезартиума, давящие в своих тисках. Разве она не говорила, что пока не хочет возвращаться? Девушка чуть не расплакалась от злости. Кровь и дух стали быстрее циркулировать по телу, плечи запылали, словно их действительно коснулось дыхание Лазло. Даже розовая шелковая лямка сползла с плеча, прямо как во сне! Сарай провела по ней пальцем, с закрытыми глазами вспоминая ощущения от губ и рук Лазло, утонченные дорожки, оживающие при каждом его касании. Чего хотел этот фаранджи, явившись посреди ночи?!