Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

Так что Риччо пребывал если и не в безопасности, то, по крайней мере, в безучастности, причем в то самое время, когда его враги, уже сговорившиеся убить его, обсуждали лишь способ, каким он должен был быть предан смерти. Мортон, верный обычаям своего прадеда, Дугласа Привяжи-Коту-Колокольчик, хотел, чтобы, подобно фаворитам Якова III, казненным на Лодерском мосту, Риччо был арестован, подвергнут суду и повешен, что, заверил он как лорд-канцлер королевства, должно было произойти без всякой задержки. Однако Дарили, помимо всех прочих упреков, какие он считал нужным предъявить Риччо, подозревавший его, причем, по всей вероятности, совершенно несправедливо, в любовной связи с королевой, настаивал, чтобы он был убит на глазах у королевы, нисколько не тревожась по поводу осложнений, которые могло вызвать у женщины, находившейся на седьмом месяце беременности, подобное зрелище. Для дворян подобное действо было праздником, и потому, видя поддержку со стороны короля, они с радостью присоединились к его мнению. В итоге было решено, что Риччо будет убит в присутствии королевы, и король взялся сообщить заговорщикам, когда наступит подходящий для этого момент.

Спустя несколько дней они получили известие, что на другой день, 9 марта, Риччо будет ужинать в покоях королевы вместе с графиней Аргайл, Мэри Сетон и несколькими другими придворными дамами. Время от времени Мария Стюарт действительно устраивала ужины в тесном кругу, на которых она позволяла себе отбросить в сторону всю королевскую помпу, и была счастлива, когда ей удавалось, по примеру ее отца, Якова V, насладиться несколькими мгновениями свободы, столь сладостной для тех, кто постоянно пребывает в оковах правил этикета. Присутствовали на этих ужинах обычно только женщины, а из мужчин, благодаря своим музыкальным дарованиям, туда был допущен лишь Риччо. Так что заговорщикам если и следовало опасаться какого-нибудь сопротивления, то лишь со стороны самой жертвы, а было известно, что Риччо, помня о своем низком происхождении, никогда не носил в присутствии королевы ни шпаги, ни кинжала.

Девятого марта, около шести часов вечера, сто пятьдесят солдат были впущены в замок самим королем, который назвал себя часовому, стоявшему у ворот, и провел их во внутренний двор, куда выходили окна кабинета Марии Стюарт. Там они разместились под большим навесом, чтобы их не было видно, ведь иначе они неизбежно оказались бы заметны, поскольку парк усыпало снегом.

Приняв эту первую меру предосторожности, Дарили вернулся к своим сообщникам, ожидавшим его в нижнем зале замка, и, велев им подняться по винтовой лестнице, провел их в спальню королевы, примыкавшую к кабинету, где ужинали сотрапезники; все, о чем они говорили, было здесь хорошо слышно. Затем, оставив их в темноте и приказав им войти в соседнюю комнату лишь в тот момент, когда они услышат его крик: «Ко мне, Дуглас!», он сделал круг, пройдя по коридору, и, открыв потайную дверь, вошел в кабинет, где молча оперся о спинку кресла, на котором сидела королева.

Три особы, сидевшие спиной к двери, а именно: Мария Стюарт, Мэри Сетон и Риччо, не видели, что к ним приблизился король; но три другие особы, сидевшие напротив двери, оцепенели и онемели, когда он появился. При виде того, как они переменились в лице, королева догадалась, что позади нее происходит нечто странное, и, живо обернувшись, заметила Дарили; на губах его играла улыбка, но он был так страшно бледен, что Мария Стюарт тотчас же поняла: сейчас произойдет нечто ужасное. Она уже собралась было поинтересоваться у него причиной его неожиданного появления, но в эту минуту в соседней комнате послышались грузные шаркающие шаги, приближавшиеся к ковровому занавесу, который медленно откинулся, позволив увидеть лорда Рутвена в полных боевых доспехах, бледного как привидение и с обнаженным мечом в руке.

— Что вам угодно, милорд?! — воскликнула королева. — И что вы намерены делать в моих покоях, вооружившись таким образом? У вас горячка, мне вас пожалеть или простить?

Но Рутвен молча, с неспешностью призрака протянул руку с мечом к Риччо, а затем глухим голосом произнес:

— Что я намерен делать здесь, сударыня? Я пришел за этим человеком!

— За этим человеком?! — воскликнула королева, становясь за спиной Риччо. — И как вы собираетесь поступить с ним?

— Giustizia! Giustizia![51] — принялся кричать Риччо, бросаясь на колени позади Марии Стюарт и цепляясь за подол ее платья.

— Ко мне, Дуглас! — крикнул король.