Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

В ту же минуту Мортон, Керр, бастард Дуглас и Линдсей с такой яростью ворвались в кабинет, что опрокинули стол, стремясь как можно быстрее добраться до Риччо, который, надеясь, что почтение, полагающееся королеве, защитит его, по-прежнему держался позади нее. Мария, со своей стороны, с высочайшим спокойствием и величием стояла лицом к лицу с убийцами, но они зашли чересчур далеко, чтобы отступить, и Эндрю Керр, приставив ей к груди кинжал, пригрозил убить ее, если она не удалится. В это мгновение Дарили схватил ее в охапку и насильно оттащил в сторону, нисколько не принимая во внимание ее беременность, в то время как бастард Дуглас, осуществляя роковое предсказание, сорвал с пояса короля висевший там кинжал и ударил им Риччо. При этом первом ударе несчастный упал, издав крик, но затем приподнялся и на коленях пополз к королеве, которая не переставала биться в руках Дарили, крича: «Пощадите! Пощадите!» Но, прежде чем Риччо смог доползти до нее, убийцы ринулись на него и, пока одни наносили ему кинжальные удары, другие за ноги выволакивали его из кабинета, оставляя на полу длинный кровавый след, который виден там еще и сегодня; затем, когда он оказался в соседней комнате, каждый из них, разжигая друг друга, принялся наносить ему удары, так что впоследствии на его мертвом теле насчитали пятьдесят шесть ран, двадцать из которых были смертельными.

Между тем Дарили по-прежнему не выпускал из рук королеву, которая, еще не веря, что Риччо мертв, не переставала молить о пощаде. Наконец вновь появился Рутвен, еще более бледный, чем в первый раз, и настолько обессиленный, что, не в состоянии говорить, рухнул в кресло, ответив на вопросы Дарили утвердительным кивком и показав ему окровавленный кинжал, перед тем как убрать его в ножны. Лишь тогда Дарили отпустил Марию, и она, на пару шагов приблизившись к Рутвену, воскликнула:

— Встаньте, милорд! Встаньте! В присутствии королевы не садятся, не получив на то разрешения! Встаньте и выйдите вон!

— Не дерзость вынуждает меня сидеть, а слабость, — ответил Рутвен, — ибо сегодня во имя службы вашему мужу и во имя блага Шотландии я прошел больше, чем позволяет мне мой врач.

С этими словами он спокойно налил себе стакан вина и выпил его, чтобы немного набраться сил; этот поступок королева приняла за очередную дерзость.

Она сделала несколько шагов к потайной двери, чтобы выйти из роковой комнаты, но, остановившись на пороге, повернулась и промолвила:

— Милорд, возможно, мне никогда не удастся отомстить за себя, ибо я всего лишь женщина, но тот, кто находится здесь, — и она с не женской силой хлопнула себя по чреву, — или не будет зваться моим сыном, или отомстит за свою мать!

С этими словами она скрылась, с яростью закрыв за собой дверь.

Той же ночью Риччо был без всякой помпы и без всякого шума похоронен у порога ближайшего храма.

XII

На другой день граф Морей и его сообщники, которые были изгнаны вместе с ним в Англию, прибыли в Эдинбург, заранее извещенные о предстоящем убийстве. Мария Стюарт, у которой не было достаточно сил, чтобы бороться одновременно с убийцами и вступившими в союз с ними изгнанниками, предпочла даровать прощение изгнанникам, чтобы получить возможность покарать убийц. Морей, Гленкерн, Роте и другие снова вошли в милость. Спустя три дня, в тот момент, когда это менее всего можно было предположить, стало известно, что Мария и Дарили тайно отправились в Данбар. И в самом деле, напуганный чудовищностью преступления, которое он совершил, король покинул своих сообщников, чтобы добиться от нее прощения, и Мария, желая иметь возможность отомстить, сделала вид, что прощает его.

И тогда настал черед убийц дрожать от страха: Мортон, Дуглас и Рутвен, не отваживаясь дожидаться момента, когда королева решит их участь, бежали в Англию. Было проведено судебное разбирательство, и двух второстепенных убийц приговорили к смертной казни; затем Мария, как всегда уступая безрассудству своего первого побуждения, отчего никто теперь не мог ее удержать, приказала извлечь из могилы тело Риччо и с великими погребальными почестями перенести его в ту самую церковь, где были похоронены шотландские короли.

Между тем, как нетрудно понять, примирение супругов, по крайней мере со стороны Марии, не было вполне искренним. Дарили, со своей стороны, продолжал вести все ту же беспечную и распутную жизнь, так что между супругами царил величайший разлад, в момент которого, 19 июня 1566 года, Мария родила сына, будущего Якова VI.

Верная правилам добрососедства, королева тотчас же отправила к Елизавете чрезвычайного посланника, Джеймса Мелвилла, с поручение сообщить своей сестре, королеве Англии, о своем счастливом разрешении от бремени.