Медичи. Гвельфы и гибеллины. Стюарты

Королеве было поставлено условие не видеться более с Ботвеллом. В обмен на это обещание Керколди из Грейнджа дал слово, что с Марией будут обходиться со всем полагающимся ей уважением и почтением. Затем, когда эти условия были определены, Керколди из Грейнджа взял под уздцы лошадь Марии и пешком, с непокрытой головой препроводил королеву в лагерь мятежников. Но, прежде чем она вступила туда, навстречу ей вышел Мортон и самым определенным образом заверил ее в верности и покорности в будущем.

Однако вскоре Марии пришлось на месте оценить по достоинству эти обещания. Пока она пересекала первый ряд встречающих, состоявший из вельмож и рыцарей, все шло прекрасно; но когда от первого ряда она перешла ко второму, состоявшему из солдат и простонародья, до нее стали доноситься ропот, вскоре перешедший в оскорбления. В этот момент она решила остановиться и повернуть обратно, но внезапно на пути у нее оказалось знамя мятежных лордов. На этом знамени, призванном пробуждать все страсти и возбуждать ненависть, был изображен с одной стороны труп Дарили, распростертый в роковом саду, где его нашли, с другой — юный принц, стоявший на коленях и воздевший глаза и руки к Небу, а ниже была сделана надпись: «О Господи, покарай и отмсти за меня!»

Легко понять, какое впечатление должно было произвести на Марию Стюарт это зрелище, сопровождаемое ропотом, бранью и проклятиями. Какое-то мгновение она хотела противостоять этому, но вскоре гордость ее надломилась: сокрушенная и почти бездыханная, королева откинулась назад в седле и, если бы ее не подхватили, упала бы на землю.

И тогда Керколди из Грейнджа, которому было понятно, что на кону стоит его честь, ибо это он обещал королеве, когда она сдалась, повиновение со стороны лордов и почтение со стороны солдат, вместе с Мортоном бросился в солдатские ряды, обнажив меч и угрожая убить всякого, кто издаст хоть один крик. Благодаря этому проявлению воли, подкрепленному силой, порядок в конечном счете удалось немного восстановить, и, когда королева пришла в себя, ропот еще продолжался, но крики и оскорбления смолкли. Что же касается знамени, то, поскольку лорды его выбрали сами, а затем вручили своим солдатам, отнять его у них не представлялось возможным. Так что Марии Стюарт волей-неволей приходилось по-прежнему сносить это зрелище.

Армия двинулась в путь, победоносно возвращая в столицу Марию Стюарт, но уже не как королеву, а как пленницу. Ее настолько теснили с обеих сторон ряды солдат, что подол ее платья оказался изорван в клочья, а так как шел дождь, вода превратила пыль в грязь, и вся одежда королевы оказалась запачкана снизу доверху. И, наконец, поскольку у нее не было ни мгновения, чтобы заняться своим туалетом, ее растрепанные волосы в беспорядке свисали ей на плечи. В таком виде она и вступила в свою столицу, где ее встретило гиканье толпы, которая не переставала вопить вокруг нее, указывая на роковое знамя:

— Смерть прелюбодейке! Смерть мужеубийце!

Королеву привели в дом лорда-градоначальника, где, как она полагала, ее страдания должны были закончиться, но, стоило ей удалиться в свою комнату, как на площади собралась вся городская чернь. Вскоре, вслед за ее глухим и грозным ропотом, похожим на шум прилива и сопровождавшимся криками и воплями, до королевы стали доноситься вопли и брань еще страшнее тех, какие она слышала прежде; наконец, она увидела, что перед ее окном, освещенное с двух сторон факелами, поднимается роковое знамя, преследовавшее ее повсюду. Королева хотела задернуть занавеси, но, как только толпа заметила ее тень, угрозы стали звучать еще сильнее; в то же самое время несколько камней, с силой брошенных в окно, разбили стекла, и Мария, рыдая от горя и в ярости ломая руки, рухнула в кресло, стоявшее в глубине комнаты, и закрыла лицо ладонями. Наконец, часа через два, городские власти, сострадая мучениям, какие должна была испытывать королева, вышли на площадь и увещаниями и мольбами смогли успокоить смуту; шум мало-помалу стих, и, наконец, около полуночи площадь опустела и смолкла.

И тогда Мария, видя, как соблюдаются данные ей обещания, сочла себя свободной от своих собственных обязательств, а поскольку в разгар всех этих мучений ее любовь к Ботвеллу, который был их причиной, не ослабевала ни на мгновение, он представился ей в этот час одиноким, как и она, и к тому же на положении изгнанника, и, не в силах противиться желанию утешить его, она написала ему длинное письмо, в котором повторила свое обещание никогда не забывать его и призвать его к себе снова, как только у нее появится для этого возможность; закончив письмо, она позвала солдата и вручила ему кошелек, полный золота, поставив условием, что он немедленно отправится в Данбар, а если Ботвелл уже отбыл оттуда, последовать за ним, куда бы он ни отправился, и вручить ему это послание. Солдат пообещал исполнить все, чего пожелала королева, взял золото и отдал письмо мятежным лордам.