Мединститут

– Что ж, поздравляю, Гиви Георгиевич, – кашлянул Самарцев, извлекая прибор. – Очень вам благодарен. Великий почин, так сказать. Ещё десяток лапароскопий – и можно писать статью в «Клиническую хирургию». Против соавторства, надеюсь, не возражаете? Пётр Егорович? Тогда придётся нам в ноябре-декабре много поработать…

Гиви, мужлан, не поблагодарив и даже не извинившись, сразу же скинул перчатки и халат и полез в самую гущу наблюдателей, обступивших соседний стол. Немногие оставшиеся студенты тоже перетекли туда, и Самарцев с Петром остались одни. С пациентки сняли простыни, начали перекладывать на каталку.

– Аркадий Маркович, ну что там у меня? – выкрикнула она, во все глаза уставившись на доцента. – Что показала лапароскопия?

– Исследование подтвердило первоначальный диагноз, – пожал тот плечами.– Смотрели втоём- я, Гаприндашвили, Пётр Егорович. Мение едино.

– Так у меня не рак? Не рак? Ой, огромнейшее вам человеческое спасибо, Аркадий Маркович. Вы меня просто воскресили! Как только выпишусь, сразу же начну большую статью о вас…

Аркадий Маркович снова пожал плечами и снисходительно усмехнулся. Лапароскописты вышли в коридор и начали снимать халаты. Из операционной донеслись громкие аплодисменты – там аудитория выражала искреннее восхищение действиями желудочных хирургов.

– Блин, ну цирк, – криво усмехнулся Горевалов. – Два старых клоуна…

– Дешёвая популярность, – кивнул Самарцев. – Работа на публику. Никогда таким не будь, Пётр, слышишь?

– Я в Олеги Поповы не готовлюсь…

Придя в учебную комнату, сразу позвонил Гафнеру.

– Что ваши гинекологи делают в операционной?– спросил предельно нелюбезно. – Ладно бы просто смотрели, а то моются на операции! Они приходят сюда за теоретическим багажом, нужным в их будущей профессии, а не становиться Бильротами и Юдиными! Виктор Оттович. Подтяните дисциплину…

На другом конце провода осторожно кашлянули.

– Понято и принято, Аркадий Маркович. Это Берестова, она отпрашивалась… Больше такое не повторится.

– А на студентку эту обратите самое пристальное внимание. Не думаю, что у неё достаточно знаний для получения зачёта. А откуда им взяться, если вместо штудирования учебников она пропадает в операционной?

– Да, Аркадий Маркович. Обращу всё внимание. Как прошла апробация?

– Неплохо. Метод работает, будем внедрять. Хороший метод, наукоёмкий.

– Кстати, у меня есть для вас информация, Аркадий Маркович. – Сегодня было заседание профсоюзного комитета…

– Оставьте ваши профсоюзные дела, Виктор Оттович! Мне моих партийных вполне хватает.

– Нет, это по выделению жилья. Думаю, вас заинтересует…

– Чем же? У меня, слава богу, благоустроенная трёхкомнатная квартира.

– Речь не о вас. На больницу выделили двенадцать квартир-новостроек в районе РСТ. Дом вот-вот сдаётся. Сегодня было предварительное распределение. На хирургию пришлись две…

– И кто счастливцы?

–Это молодой Емельянов – у него жена, ребёнок, сам живёт с родителями. Двухкомнатная…

– А второй?

– Из 2-го хирургического отделения – некий доктор Ломоносов. Он давно уже на очереди. Женат, но детей нет. В принципе, положена однокомнатная, но голосованием распределили «двушку». Всё же приличный стаж работы, специалист хороший.

– Да?

– Так вот, Аркадий Маркович. Такие вот новости. Я считаю, что вы, как секретарь парторганизации, должны быть в курсе.

– Вы правильно считаете, Виктор Оттович. Информация своевременная. Спасибо. А студентов подтяните. Особенно тех, кто во всё норовит залезть, во все дырки, вплоть до митохондрий…

XXI

«Мы, члены добровольного общества борьбы за трезвость, можем уже гордиться, хотя и скромными успехами проделанной работы. За первое полугодие 1986 года в районе против прошлого года на 27 процентов уменьшилось число нарушителей антиалкогольного законодательства, на 50 процентов уменьшились такие же нарушения среди учащихся ПТУ»

_{(Советская пресса, ноябрь 1986 года)}

Анастомоз завершили, остался только этап закрытия брюшной полости.

– Ну что, Виктор Иванович, – не без сожаления произнёс Тихомиров, – теперь двоих ассистентов вам много. Я, с вашего позволения, откланиваюсь и оставляю вас с Надеждой Константиновной.

– Спасибо, Всеволод Викентьевич. Истинное удовольствие работать с вами.

– Нет, вам спасибо, Виктор Иванович. Вы, как всегда, неподражаемы – любоваться вашей работой можно бесконечно, но повторять… Есть вопросы ко мне, товарищи?– спросил профессор у аудитории. – Нет? Тогда спасибо, что пришли. Всегда всем рады.

Профессор отошёл от стола, и Надя передвинулась, встав напротив хирурга.

– Поехали, Галочка. Давай на брюшину, – сказал Ломоносов операционной сестре. – Кетгуток.

– Вот, готово уже,– подала ему медсестра заряженный инструмент.