Мединститут

– Тогда бы вы провели здесь сеанс чёрной магии с полным её разоблачением, – пояснила она.

Этот раз до мужа и жены дошло, о чём идёт речь, и Маргарита сказала, что сама безумно любит этот роман, что дом 32-бис на Садово-Триумфальной действительно существует, подъезд точно такой, как описан Михаилом Афанасьевичем, что и квартира № 50 в нём имеется, но только в ней никто не живёт, а расположена какая-то контора типа «Мосгаза».

– А подъезд весь исписан, – добавила Маргарита. – Коты, ведьмы на мётлах, надписи «Воланд, приходи». Их стирают, стены красят заново, но надписи снова появляются.

– Ты видела?

– Конечно. Даже сама рисовала кота несмываемым фломастером – курсе на третьем.

– А дом этот, «от застройщика», на Арбате? Существует?

– Неизвестно. Арбат я вдоль и поперёк прошла сто раз, но ничего похожего. То ли снесли этот дом, то ли Булгаков его выдумал.

– А Патриаршие пруды?

– Есть, есть. И дом Драмлита на Павелецкой…

– Так, девчонки, – перебил виновник торжества. Он уже разлил всем водки и стоял, подняв рюмку. -Это хорошо, что вы цените классику. Но у нас тут не бенефис давно забытого писателя, а вполне земной повод. Вот остограммимся – и разговаривайте себе сколько хотите!

Надя спохватилась, встала, сказала несколько приятных слов имениннику, с разрешения Маргариты поцеловала Ломоносова, все чокнулись, выпили. Надя, не закусывая, полезла в сумочку, вынула и преподнесла Виктору Ивановичу сигареты.

– Ишь ты. Откуда тебе мои вкусы известны? – удивился он, сразу же распечатывая блок. – Я ведь в Москве один «Кэмел» и курил. Привёз в 79-м из Анголы целый ящик…

–« Наша марка», – усмехнулась Надя. Чёрт побери, ну не может же быть столько совпадений! Какой гениальный роман.

– Спасибо, удружила. Умница.

Железный крест ему тоже очень понравился. Виктор Иванович долго вертел его в руках, рассматривал прищурившись на расстоянии, гладил, потом отошёл к зеркалу, приложил к лацкану пиджака и повернулся к гостям.

– А?– спросил он. – Красивая была бы вещица, если бы не свастика. Но ты подумай, Антон, прежде чем дарить. Дело в том, что крест и награждён им был какой-нибудь военнослужащий Вермахта, убитый в этих местах и истлевший в нашем чернозёме. Наверняка у него родня осталась. Да отнеси ты его в немецкое посольство – я имею в виду ФРГ, если они живут в ГДР, то дело дохлое – обладатель наверняка разыщется. И родня его будет безмерно счастлива. Получить награду предка, павшего смертью храбрых в России… Тебя на руках носить будут. В гости как минимум пригласят, мир посмотришь…

– Да вы что, Виктор Иванович. Это подарок вам. Какие ещё немцы? Смерть фашизму…

– Немцы как немцы, – пожал хирург плечами. – Не хочешь? А зря. Сейчас такое время наступает – интересное. Как бы жалеть не пришлось потом. Впрочем, такой как ты, вряд ли пожалеет. Ладно. Так даришь? Спасибо. Вещь редкая и ценная. Ну что, по второй? Только каждый сам себе наливает – я ваших вкусов не знаю, а напитков всяких у нас в избытке…

Действительно, стол был накрыт красиво, изящно и изобильно. Бутылки тут стояли нескольких фасонов и видов – водка «Столичная», водка «Посольская», кубанская настойка «Казачок», коньяк «Апшерон». На отдельном столике имелись виски «Белая лошадь» и гаванский ром; сухие вина болгарского и молдавского разлива были так же в достатке.

Из холодных закусок преобладала рыба – нарезанная акуратными ломтиками рыба красная трёх сортов, заливная рыба белая двух сортов, балык из белого амура, какая-то очень вкусная рыба порционная («судачки а натюрель», не преминула подобрать новую цитату начитанная Берестова), икра и чёрная, и красная. Посреди же стола на большом продолговатом блюде пребывала приличных размеров рыбина, с виду совсем живая, с головой, с хвостом и плавниками, с злющими глазами, распахнувшая хищную пасть с пучком зелени. Это была фаршированная щука. Студенты, приглядевшись, не смогли сдержать удивления и восхищения. Антон, живя в своём общежитии более чем спартанской жизнью, рыбу воспринимал только в виде бычков в томате; домашняя Берестова могла себе представить филе трески и селёдку под шубой. Но дальше этого их воображение не шло.

– Виктор Иванович, вы настоящий маг,– кокетливо сказала Надя. – Не хватает только фонтанов с шампанским и оркестра со Штраусом. Надо же, в нашем К…, и такие деликатесы.

– Что, нравится? – ухмыльнулся Ломоносов, опустошая рюмку молодецким глотком. – Между прочим, к хорошей выпивке и хорошей закуске необходим большой здоровый желудок и чистая совесть!

– Чтобы всё это иметь, – обвёл он стол широким жестом, сделал паузу, хозяйски обнял-облапил молодую жену, – хорошо учиться надо! И работать честно! Понятно, молодёжь? – он ещё крепче обнял покрасневшую, счастливую Маргариту и подмигнул Булгакову и Берестовой.

– Тут ещё и не такая пруха – мне квартиру выделили. 32 квадратных метра жилой площади. Пока ещё неофициально, но известие верное. Так что в Новом году продолжим. Это ещё так, тренировка, разминка…