Мединститут

Разумеется, это касалось только занятий. «Нарабатывать практический багаж» не возбранялось, и посещать обходы, клинразборы, операции и дежурства в процессе «самоподготовки» не запрещалось. Подобное отношение к студентам было обусловлено не каким-то особым либерализмом или диссидентством кафедры, а спецификой женского организма. Если и в терапии, и в хирургии больные охотно демонстрировали свои болячки, и, радуясь молодым врачам, подолгу рассказывали, как заболели и чем лечились, то тут было другое дело.

Группа пытливой молодёжи, присутствующая при процессе родов или выскабливания полости матки, действовали на суеверных дамочек очень отрицательно, и те сами просили своих врачей, чтобы «учеников» не было. Эти просьбы обычно охотно выполняли, ибо и врачи этого профиля студентов особо не жаловали, в каждом видели потенциального конкурента и делиться знаниями не спешили. Пожалуй, из всех трёх кафедр преддипломной подготовки именно последняя наименее благоприятствовала субординаторам.

На этом фоне энтузиазм будущих Снегирёвых и Малиновских быстро гас. Праздничное настроение, возникшее в Новый год, растрачивать было жалко, и ряды будущих акушеров ещё в начале января начали быстро редеть-то один, то другой «отпрашивался», легко получал «вольную», исчезал, и ранее середины февраля не ожидался, набираясь сил перед распределением.

Без худа нет добра, и такая ситуация вполне устраивала Надю Берестову. Она оставалась едва ли не единственная в группе, кто не воспользовался «такой халявой» и никуда не укатил прожигать последние студенческие свободные недели. Наоборот, отсутствие занятий и возможность сохранить статус субординатора открывали кучу возможностей. Теперь Берестова могла спать утром сколько влезет, отдыхать днём, а вечером ехать к кому-нибудь на дежурство.

В последнее время у неё наметилась стойкая приязнь с одним гинекологом и двумя врачами-акушерами. И им чем-то приглянулась эта большеглазая толковая студентка, и врачи ничего не имели против того, чтобы Надя приезжала на их дежурства. Ей уже давали самой делать диагностическое выскабливание и вести нормальные роды; дважды она ассистировала на операции внематочной беременности – небывалая удача. Зависти к сокурсникам, которые поголовно «забили» и совсем не показывались в клиниках, у неё не было – лишь здоровый азарт охотницы. Пользуясь своим одиночеством, она могла забыть о конкурентах и успешно продвигаться к сияющим вершинам будущей специальности.

Как-то в конце января, кажется, во вторник, Берестова ехала на очередное дежурство в гинекологическую клинику «десятки». Дежурила одна из симпатизировавших ей докторов- Галина Васильевна Скворцова. Она была молода, всего на восемь лет старше Нади, но уже совсем самостоятельна в отделении, к тому же недавно защитилась по иммунологическому бесплодию.

Скворцова имела все качества, присущие женщине, стремительно делающей карьеру: внешность, ухоженность, стервозность (в меру), ум, тактичность, необременённость семьёй. Она уже давно оперировала самостоятельно, никогда не была замужем и не имела детей, будучи намного красивее, интереснее и привлекательнее своих сверстниц, состоящих в законном браке.

Насколько наличие вышеперечисленных черт личности препятствовало вступлению в matrimonium lexum, было вопросом, на который Надя Берестова пока что ответить не могла. Ей очень нравился французский фильм «Законный брак» с Жан- Полем Бельмондо, и сама она в далёкой юности допускала брак только с таким человеком, как будущий маршал Франции – не меньше. Но это было давно. Современной женщине-хирургу ни Сэн-Сир, ни Мюрат уже не подходили. Вообще, никто не подходил. Мужчины мельчали всё больше и больше.

Сходно мыслила и Скворцова. Вниманием противоположного пола Галина Васильевна обделена не была. Каждое дежурство ей звонили минимум двое разных мужчин с начальническими интонациями, с которыми Скворцова бывала предельно кратка и суха. Подразумевалось, что дежурный доктор очень занята тяжёлыми больными, хотя именно в это время вовсю пила кофеёк с коньяком, курила сигареты и трепалась с Берестовой.

Галине очень импонировало то неприкрытое восхищение, которое питала Надя к ней, как старшему товарищу. Она с удовольствием встречала студентку на своих дежурствах, открывала профессиональные секреты, доверяла больных и брала в операционную. Пропустить такое дежурство Надя никак не могла, поэтому она собралась, села в трамвай и поехала через весь город.

Время было полчетвёртого, вечерний «час пик» ещё не наступил, когда все едут с работы и в вагон просто невозможно втиснуться. Сейчас в трамвае было совсем свободно – дремали несколько пенсионеров, на передней площадке чему-то дружно смеялась группка студентов Политеха с тубусами чертежей. За окнами плыл до тоски и боли знакомый городской пейзаж. Надя, желая скоротать скучную дорогу, вынула из сумочки брошюру «Кесарево сечение», раскрыла на отмеченной странице и начала усиленно изучать. На одной из остановок в центре к ней кто-то подсел.