Мединститут

– Прямо как у Шукшина в «Энергичных людях», – всё никак не могла успокоиться Надя, гладя рукой холодный кафель бассейна. – Даже лучше. Петик, ты, конечно, можешь острить сколько вздумается. Твой юмор настолько тонок, что я его не замечаю. Но учти, что я – простой советский человек, строитель коммунизма! Я ведь знаю, что у нас в стране высшая зарплата – 500 рублей в месяц, и то только у министров. Поэтому либо ты объяснишь мне эти чудеса, либо давай разбежимся прямо сейчас. Я, конечно, мечтаю встретить принца, но знаю, что в СССР принцы не водятся.

Горевалов попробовал ещё раз отшутиться, но Надя пристала крепко. Почувствовав, что и дальше держать её в неведении опасно, Пётр Егорович в общих чертах поведал ей примерно то, что Ломоносов уже объяснял Булгакову в ресторане. Конечно, выражения и примеры были совсем другие. Но суть истинной экономики социализма – та же. В общем-то, тайн никаких и не было. Страна прозревала, и выражения «теневая экономика» и «стихийно возникшие рыночные отношения» мелькали уже в передовицах центральных газет. Наиболее осведомлённые начинали шептаться на кухнях про «Узбекское дело», произнося при этом фамилии Иванова и Гдляна – так, как раньше произносили фамилии Даниэля и Синявского.

– Так что, нам врали про зарплату министра в 500 рублей? – прищурилась Берестова. – Твой отец не министр, но получает во много раз больше. Это легально?

– Давай без совковой туфты, – попросил Горевалов. – Разговариваем же как нормальные люди! Ты сама начала, между прочим. В этих делах я сам мало чего знаю. Знаю, что с государством батя в нормальных отношениях, и дебет с кредитом у него всегда сходится. Он коммунист, член горкома. Там у него схвачено всё. Он нормально живёт – никому не мешает, никого не трогает. Уважаемый человек.

– Он что, спекулирует валютой?

– Я же сказал, что у него дебет с кредитом всегда сходится, – начал злиться Пётр Егорович. – Хочешь сказать, что батя ворует? Деньги из сейфа тырит?

– Нет, просто интересно…

– Мой отец – не вор, – веско и с достоинством ответил Горевалов. – Он просто нормальный деловой человек, и не просто штаны на работе просиживает, а крутится как следует. А тот, кто крутится, всегда живёт нормально. Придумали эту лабуду – «капитализм», «социализм». Капитализм, мол, загнивает. Да они в сто раз лучше нас живут. А почему? Потому, что не работают как у нас – от обеда до забора, за три копейки, а крутятся. Кто крутится – всегда хорошо живёт…

Увлёкшись, молодой человек высказал свои взгляды на природу противоречия двух общественных систем. Получалось у него прямо противоположное тому, чему учили на кафедрах политэкономии и научного коммунизма. Говорил «Петик» плохо, часто повторялся. Но слушать было интересно – сама идея захватывала и многое объясняла.

– Давно у вас такая дача?

– Недавно отстроились. Два года. Нет, участок-то был ещё в 79-м, строиться давно начали. Но потом Брежнев умер, такая муть с этим чекистом началась…

– С кем?

– С Андроповым. Здорово он тогда шерстить взялся! Батя тогда стройку на всякий случай свернул, кирпичи, лес и сантехнику толкнул по дешёвке. Убытки были большие… Но это дело наживное. Зато сейчас – красота.

– Тебе что, нравится Горбачёв?

– А что? Он, похоже, точно мужик нормальный-  сам живёт и другим даёт.

– Ну, не скажи! Все, буквально все его ненавидят, – запальчиво возразила Надя. – Что он делает? Антиалкогольная компания – провал и позорище! А от перестройки тоже никто хорошего не ждёт. Народ ни во что не верит. После перестройки будет перестрелка…

– Перестрелка так перестрелка, – ухмыльнулся Пётр. – Если до этого дойдёт- стволы у нас имеются, можешь не сомневаться…

– У кого это «у вас»?

Пухлые губы хозяина тронуло что-то наподобие высокомерной улыбки. Он внимательно посмотрел на Надю и пожал атлетическими плечами.

– Вы – это кто ?– нажала она. – «Чёрная кошка»? «Спрут»? Петик, ну что за тайны?

– Но это вряд ли, – не отвечая, точно не слышав последних вопросов, медленно проговорил Горевалов, поглядев куда-то вдаль. – К Горбачёву лично у меня вопросов нет. Я сто пудов уверен, что он всё правильно делает…

– А ты-комсомолец?

– С какого? – удивился он. – Никогда не был. Нет, в школе был пионером. Но комсомол я в гробу видал.

– Как же тебя в институт взяли? Правда, что ты диплом купил?

– Слушай, хватит об этом, – положил конец расспросам Пётр. – Ты ещё скажи, что я на членских взносах экономлю! Ты спросила – я, что знал, ответил. Одна просьба – никому не трепи, что здесь видела.

– Почему? Это всё равно что за границей побывать, в капстране…

– Будешь говорить много- будешь жить мало, – серьёзнее, чем следовало, произнёс Горевалов.

Надя скривила губки и провела большим пальцем по ногтям, проверяя полировку.

Наступило молчание.

– Ну что? – хозяин выжидательно посмотрел на Надю. – Пошли в сауну? Олег уже раскочегарил. Попаримся. Потом шашлычку, потом видик посмотрим. Я новую кассету достал – «Охотники за привидениями». Говорят, фильмец отпадный – статуя Свободы ходит…

VII