Медицина Средневековья: жить или умереть [Литрес]

Конечно, огромное внимание врачи уделяли всему, что связано с зачатием, беременностью и родами. Эти темы вызывали много споров. Пожалуй, главный из них касался того, как именно происходит зачатие. Вклад мужчины в этот процесс был очевиден, а вот о женщине возникали вопросы[221]. Некоторые писали, что существует «женский» аналог спермы, но увидеть его невозможно, поскольку эта жидкость никогда не покидает тело. Другие, и среди них великий Аристотель, полагали, что в зачатии участвует лишь менструальная кровь. Она становится материей, которой мужское семя придает форму. Мудрец сравнивал кровь с деревом, а сперму – с плотником, который мастерит из него кровать или сундук. Вопрос о том, существует ли женское «семя», неизбежно приводил к следующему: должна ли женщина, как и мужчина, получить удовольствие во время соития, чтобы зачатие состоялось? Некоторые врачи обсуждали эту проблему, опираясь только на теорию, но были и те, кто не постеснялся спросить об этом у самих женщин. Андалусский философ Ибн Рушд (1126–1198), он же Аверроэс, в XII веке писал: «Аристотель утверждал, что женщина может забеременеть, даже если никогда не испытывала “выделения”. Я тоже изучал этот вопрос при помощи наблюдения и выяснил, что это правда. <…> Я также спрашивал женщин об этом, и они сообщали мне о том же. Иными словами, они часто беременели, не испытав удовольствия»[222]. Но что бы ни говорили женщины, споры ученых мужей не прекращались. Многие продолжали настаивать, что женский оргазм – необходимое условие, и зачатие без него невозможно. Так считали Соран Эфесский и его средневековый персидский последователь Ар-Рази (865–925)[223]. С одной стороны, это мнение играло женщинам на руку. Его сторонники советовали мужьям ласково обращаться со своими женами и прислушиваться к их пожеланиям, в том числе и в постели. Некоторые писали о том, что для зачатия в браке непременно должна царить любовь – что бы ни подразумевали под этим словом. Увы, у мнения о женском оргазме были и другие, страшные последствия. Со временем эту точку зрения стали использовать как доказательство в спорах о возможном изнасиловании. Защитники преступника говорили: если пострадавшая забеременела, значит, она вступила в связь по доброй воле и получила удовольствие, и считать это преступлением невозможно. Конечно, ни к чему хорошему для женщины это не приводило.

Беременность считалась куда более полезной для здоровья, чем ее долгое отсутствие. Предполагали, что вес плода не дает матке блуждать вверх и вниз по телу в поисках влаги и, соответственно, защищает от многих заболеваний. Сторонники идеи о том, что менструальная кровь участвует в зачатии, полагали, что в это время кровь не застаивается в организме и не отравляет его излишками влаги или неусвоенной пищи. Впрочем, средневековые лекари отмечали: хотя беременность и полезна, она все же изнуряет организм. «Канон врачебной науки» великого Ибн Сины (Авиценны) утверждает: «Знай, что женщина, которая рожает и носит, меньше болеет, чем бесплодная, хотя [родившая] женщина слабее телом, нежели бесплодная, и быстрее старится. А бесплодная – та болеет много, но старится медленней и выглядит молодой большую часть своей жизни»[224] (здесь и далее перевод с арабского П. Г. Булгакова и М. А. Салье).

Античные врачи сделали немало выводов о том, как проходит беременность. Но эти знания обычно рассматривали в общем контексте человеческой анатомии – за очень редкими исключениями. Книги о беременности начали составлять в Византии, и к VI–VII векам сложился особый жанр медицинских сочинений[225]. Однако они рассказывали в основном о патологиях и о том, как с ними справляться. «Обычные» беременности долго оставались без внимания греческих медиков. Иная ситуация сложилась в Индии: врачи, писавшие на санскрите, заинтересовались этим гораздо раньше. Их схемы здорового образа жизни для беременных по структуре напоминали древнегреческие рекомендации, основанные на галеновской идее о шести «неврожденных обстоятельствах» образа жизни, способных повлиять на здоровье. Лекари советовали обращать внимание на множество факторов: от качества воздуха, которым дышит женщина, до ее диеты и настроения. Впрочем, и у санскритских текстов была своя зона особого интереса. Если византийцев занимали патологии беременности, то индийские врачи были сосредоточены на том, как повлиять на пол будущего ребенка. Увы, хорошим вариантом считался исключительно мальчик, «наследник», а рождение девочки воспринимали, скорее, как неудачу. На третьем или четвертом месяце каждой беременности проводили специальный обряд (пумсавана)[226]. Считалось, что он повышает шансы родить сына. Но лекари считали, что одного обряда недостаточно, на пол ребенка влияет образ жизни матери в течение всей беременности.