Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Погода здесь была сумрачной и сырой, снежный покров собирался не так быстро и устилал горный путь лишь тонким слоем. Много раз затоптанный людьми, что проходили прежде, в некоторых местах он обернулся очень скользкой корочкой льда. Ведущая лошадь всё так же непрестанно ржала и буквально лишь после удара хлыстом соглашалась сдвинуться на несколько шагов, шла урывками.

Но пусть даже скорость и была медленной, не далее чем через один виток горной дороги они уже достигнут места, заваленного обломками пород — и большими, и маленькими.

— Они сами действительно совсем… не понимают? — у Цзян Шинина занемела шея, он молчал, как цикада зимой, ожидая, что Сюэ Сянь или Сюаньминь ответят.

Сюэ Сянь заговорил:

— Сказать, что они не осознают совершенно ничего, было бы не совсем точно. Посмотри на них…

Он приподнял подбородок, указывая куда-то в сторону повозки впереди:

— Лошадь до сих пор беспокойна. Раньше, когда у сломанного моста меняли путь, тот с лицом в шрамах и старик Ли оба с виду были огорчены и не хотели переходить на этот. Скорее всего, в душе эти места их всё же отталкивают.

Таковы люди. Когда ощущают, что что-то к несчастью, всегда бессознательно стремятся избежать этого.

Этот Старейший не мог двигать ногами, однако и речи не было, чтобы он сидел спокойно. Не в состоянии встать и наклониться, чтобы выглянуть из повозки, он потянулся всем телом через сидение и бросил взгляд за штору. Сюаньминю пришлось прислониться к стенке повозки, чтобы освободить ему немного места. Рука, что прежде дарила этому Старейшему приятную прохладу, теперь уже помогала ему сохранять равновесие, поддерживая вес всей его верхней половины тела.

Первоначально, очевидно, думал мимоходом подобрать нечисть лопаточкой, однако же сейчас вон как поладили. В самом деле — чего только не случается на свете.

Цзян Шинин сидел на сиденье, и сжимавшие платье пальцы выдавали его беспокойное настроение.

Лу Няньци как раз соприкоснулся с ним коленом и смог почувствовать его движения. Не удержавшись, он бросил на него беглый взгляд почти слепых глаз:

— Я впервые вижу призрака, что боится призраков.

Цзян Шинин растерялся на миг и ответил раздражённо:

— Сейчас ты не рыдаешь, зовя маму с папой, как в гробнице, да?

Остолбенев от того, как его заткнули, Лу Няньци усмехнулся и мотнул головой, но язвить, впрочем, не продолжил.

Он был молод и в действительности не так чтобы очень храбр, лишь упрям нравом. По-юношески до смерти боясь потерять лицо, обычно он всеми силами старался принять отважный вид. Вот только подземная гробница на острове Фэньтоу оказалась немного за пределами его выдержки, и тогда обнажилась его истинная природа.

В сравнении с ним Лу Шицзю начал видеть множество вещей, незримых для обычных людей, с совсем юного возраста и привык к таким таинственным и загадочным штуковинам. Разумеется, он не боялся их.

Теперь же характеры Няньци и Шицзю слились, поэтому он и был столь невозмутим.

Однако он остался невозмутим, Цзян Шинин после насмешки тоже немного взял себя в руки, а вот Каменный Чжан страдал.

Едва он услышал, что Цзян Шинин — тоже призрак, всё его тело охватила дурнота. Он вытаращил глаза-горошины и окинул повозку таким взглядом, что в двух словах и не опишешь. Всего внутри собралось пять «человек», и за исключением него самого, остальные четверо — все были бычьими демонами да змеиными духами[101]; и ни в повозке впереди него, ни в той, что перед ней, ни даже среди возничего и лошадей — нигде не было и одного живого существа…

Матушка моя, что же это за жизнь-то такая!

Каменный Чжан хотел рыдать. Грея руки о грелку и ёжась от страха, он изо всех сил вжимался в стенку экипажа, как будто если постарается ещё чуть сильнее, то сможет расплющить своё пузатое, как у перепела, тело и станет практически незаметным.

— Ещё немножко… — пристально глядя за штору, Сюэ Сянь добавил: — Подождём, пока экипаж не преодолеет ещё пару шагов.

За время разговора весь обоз продвинулся вперёд. Груда обломков, на которую сначала приходилось смотреть издали, стала чуточку ближе, ещё немного — и она окажется под ними. Когда их экипаж достигнет края прямо над обломками пород, достаточно будет спрыгнуть с повозки, и с обрыва получится легко и быстро сойти на виток горного пути внизу, опустившись поверх груды камней.

Чем ближе они подходили к той груде, тем беспокойнее становились лошади в упряжи. Непрестанно слышалось, как мужчина с лицом в шрамах подгонял их и бранил. Не понять, не были ли все слишком восприимчивы, но тон мужчины с лицом в шрамах становился всё более и более взволнованным, в повозке впереди тоже было не так мирно, как прежде, не переставая, тихо разносились звуки разговора.

В такой обстановке действительно трудно быть спокойным.

— …Могут ли они тоже вдруг выглянуть на дорогу внизу? — не сдержался Цзян Шинин.

— Нет, — кратко, но полно ответил Сюаньминь.

Он привык говорить просто и ясно, очень редко разъясняя что-то, лишь донося самое важное. Сейчас такая категорически откровенная манера, впрочем, способна была успокоить сердца окружающих, ведь не оставляла места для сомнений.