Медные монеты на алтарь предков/铜钱龛世 /Tong Qian Kan Shi /Copper Coins

Пораженные, собравшиеся в карете с тревогой переглянулись. В этот момент в тумане появился черная тень и нависла над ними.

— О боже, смотри! Что это? — крикнула Синьцзы, дергая тетю Чэнь за рукав и указывая на небо.

Черная тень приближалась к ним с большой скоростью, и по мере приближения ее силуэт становился яснее…

Это был весь старый, полуразрушенный комплекс, вместе с участком земли, на котором он стоял, летал для них Сюань Минем.

Хонг~

С громадным грохотом комплекс приземлился перед ними на землю, и этот участок сорняков, окружавший здания, сразу же пустил корни в новую землю.

Именно это имел в виду Сюань Минь: «Раз мы не можем туда идти, пусть они приходят сюда.»

Тетя Чэнь, дядя Чэнь и Синьцзы потеряли дар речи. Они никогда не могли представить себе такой экстравагантный способ переезда из дома — они забыли даже закрыть рот.

Когда дом упал на землю, они также могли услышать звуки крика, исходящий изнутри здания. И…

— Книжный червь, — внезапно сказал Сюэ Сянь, глядя на тощий силуэт, крепко цепляющийся за дверной молоток. Он усмехнулся: — Ты пытаешься стать богом дверей этого дома?

Этот тощий силуэт был не кем иным, как беглецом из кармана Сюэ Сяня — Цзян Шинин.

Конечно, он никогда не смог бы сидеть в карете и ждать новостей о своей сестре. Сюэ Сянь угадал правильно — Цзян Шинин действительно выскользнул из своего укрытия вместе последовав за Сюань Минем в деревню, и был там, когда Сюань Минь обнаружил, где держат его сестру и зятя. Но одно ключевое различие между ним и монахом заключалось в том, что Сюань Минь был человеком и поэтому не мог войти на территорию, в то время как Цзян Шинин был призраком и без труда направился к входным дверям комплекса. Но прежде чем он успел войти внутрь, все это место было грубо выдернуто.

У него не было времени снова превратиться в бумажного человечка, поэтому теперь он столкнулся лицом к лицу с тетей Чэнь, дядей Чэном и Синьцзы.

— О, небеса… Молодой… Молодой Мастер Цзян? — Дядя Чэнь запнулся. — Вы… Вы не… Вы все еще…

Он хотел сказать, что ты не умер, но слово «умереть» было слишком неблагоприятным, и он не мог заставить себя произнести его. Затем он хотел сказать: «Вы все еще живы?», Но эта фраза звучала слишком неловко, поэтому он тоже не смог сказать это, в конечном итоге произвел впечатление заикания.

Глаза Синьцзы снова наполнились слезами, когда она яростно дернула тетю Чэнь за рукав.

— Я знала это! Я знала, что действительно видела его! Я действительно видела, как молодой мастер Цзян стучал в дверь… но… но молодой мастер, вы…

Цзян Шинин спокойно встретил их взгляды и сказал им:

— Стук в дверь был безрассудным поступком. Я напугал тебя, маленькая Синьцзы, и прошу прощения.

— А теперь ты…

— Я негодяй-призрак.

Цзян Шинин горько засмеялся, затем добавил:

— Дядя Чэнь, тетя Чэнь, это было давно. Спасибо, что скучали по мне все это время.

Услышав слово «призрак», все смертные в карете замолчали, не зная, что на это сказать — к тому же нынешние обстоятельства не лучшее время для того, чтобы вместе говорить о прошлом.

— Комплекс Сюй… — пробормотал Сюэ Сянь, читая вывески на входных дверях комплекса.

— Сюй? — повторил дядя Чен. — Может ли это быть домом Доброго Человека Сюя?

— Добрый человек Сюй? — спросил Сюэ Сянь. — Это кто?

Дядя Чэнь объяснил.

— Большинство людей, живших в деревне Вэнь, носили фамилию Вэнь, и лишь около десяти семей въехали позже. Одним из них был торговец по фамилии Сюй. Они говорят, что он начинал свою карьеру как торговец текстилем и даже владел собственную текстильную фабрику, и что он за десятилетия заработал много денег. Но в какой-то момент произошла трагедия, он продал текстильный бизнес и перевез свою семью в деревню Вэнь, которая была родным городом его жены пятнадцать или шестнадцать лет. Он был безмерно добрым человеком, у него не было недостатка в деньгах, и все в деревне получали его щедрую помощь. Вот почему они назвали его Добрым человеком Сюй.

Сюэ Сянь хотел было постучать в дверь, но, услышав слова дяди Чэня, остановился. Вместо этого он махнул рукавом и вызвал крошечный порыв ветра, который просочился через крохотную щель между ржавыми дверями и осторожно распахнул их.

Когда старые двери со скрипом открылись, из восточной комнаты доносилось еще несколько криков ужаса — там были люди, и они были смертельно напуганы.

В тот же момент, когда Сюэ Сянь открыл входные двери комплекса, мужчина, шаркая, подошел к запертой двери восточной комнаты и собирался толкнуть ее, внезапно остановился. Он поднял руку, чтобы защитить глаза, по-видимому, не в силах выносить тонкий поток дневного света, который просачивался из комнаты на его лицо.

Пятно света не могло осветить то, как он выглядел, только нечеткий контур — его спина сгорбилась от возраста, показывая, что ему по крайней мере пятьдесят лет. Хотя изначально он был среднего роста, его ноги не стояли устойчиво, а колени провисли, так что он выглядел искривленным.

Мужчине потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к свету. Наконец, он опустил руку и спокойно заговорил в темноту: