Медовый месяц в Греции

– У них другие планы. Встреча с распорядителем в ресторане насчет изменения в меню. У одной из кузин невесты оказалась страшная аллергия на арахис.

– Вот и славно, – Дарси с облегчением прикрыла глаза и тут же поморщилась, – я не про аллергию, конечно. Анафилактический шок и все такое, это ужасно, но…

– Да я прекрасно понял, о чем ты. – Короткий смешок Ника успокоил ее.

Через несколько минут они подъехали к двухэтажному дому с белыми стенами в окружении пышного сада.

– Мы на месте.

«Шоу начинается», – подумала Дарси, стягивая с головы шарф и оглядывая свое отражение в зеркале заднего вида.

– Ты выглядишь восхитительно, – заверил ее Ник.

И все же ее желудок нервно сжался. Она обратилась с короткой молитвой к Создателю, прося, чтобы ее не стошнило от волнения.

– Это дом моей бабушки, но родители живут буквально в двух шагах.

И Ник указал на соседний дом, который выглядел почти так же. Дарси сосредоточилась на деталях, это успокаивало. Как ни скудны были ее познания в ботанике, она узнала герань в горшках около входной двери и рядом с металлическими перилами, опоясывавшими террасу на втором этаже. Хотя в воздухе не ощущалось ни дуновения ветерка, до нее долетал густой аромат роз.

– Ух ты. У твоих родителей и бабушки, как говорится, «зеленые руки». Здесь все такое… зеленое. Моей маме бы это понравилось. И моим сестрам тоже. Они могут вырастить что угодно где угодно. А у меня руки «черные».

Он взял ее ладонь в свою и внимательно осмотрел пальцы:

– Вроде все нормально.

– Это просто такое выражение. «Зеленые руки» – это о тех, у кого растения как будто сами собой растут. А «черные» – это убийца растений. Поэтому мой единственный цветок дома – фикус. Пластмассовый. По крайней мере, для него я не опасна.

– Понятно, – вежливо сказал Ник.

Ничего ему не понятно, но Дарси не могла остановиться, хоть и чувствовала себя идиоткой.

– Фикус все равно выглядел жалко, но я тут ни при чем. Это все Руфус.

Губы Ника тронула улыбка.

– Да-да. Соратник сатаны.

– Точно. Он использовал фикус в качестве когтеточки.

Ник вылез из машины и обошел ее, чтобы открыть дверь Дарси.

– Пойдем.

Внезапно у него стал такой вид, словно он готовился к сражению. Эта перемена не ускользнула от Дарси и еще больше взволновала ее.

Он провел ее к дому и вошел не стучась.

Никаких формальностей. Даже если это из-за того, что он зашел к собственной бабушке. Ей это пришлось по душе.

Прихожая вела в гостиную с камином – уютное место, располагающее присесть и расслабиться, что не помешало бы Дарси: она ощущала себя свернутой пружиной. Из глубины дома доносились голоса, говорящие по-гречески. Она услышала имя Ника и, как ей показалось, ее собственное. Дарси взглянула на него, но он был невозмутим.

– Они сказали, что им не терпится тебя увидеть.

Дарси не была уверена в точности перевода.

Ник взял ее за руку:

– Сюда.

В обычной обстановке аромат жареного мяса и специй, исходивший из кухни, наполнил бы ее рот слюной. Но сейчас ее язык словно был покрыт слоем песка.

– Подожди минуточку, – прошептала она, делая глубокий вздох.

– Ты волнуешься. Я понимаю.

Правда понимает? Она переживала не только из-за фальшивой версии знакомства, которую они придумали, но и из-за того, как его семья ее примет. Проснулась прежняя неуверенность в себе, и она ничего не могла с ней поделать. А если они сочтут ее никчемной, как считала Эвелин?

– Все пройдет отлично.

– Отлично, – повторила она, чувствуя совершенно другое.

– Дарси. – Ник взял ее лицо в свои ладони. Они были теплыми, а подушечки пальцев чуть жесткими.

Он что-то говорил, кажется, на греческом, но она не слышала: так сильно шумело у нее в ушах. Да и слова были тут лишними. Он собирался снова ее поцеловать. Вот это она понимала четко и ясно. Она хотела этот поцелуй. Хотела так, что не могла дождаться, пока Ник наклонится к ней и прильнет губами к ее губам. Дарси обхватила его за шею и притянула к себе.

Ей всегда нравились фейерверки, хотя она не помнила, когда запускала их в последний раз. Сейчас же фейерверк словно взорвался у нее внутри, ей казалось, что от ее кожи летят искры. Кто-то застонал. Кажется, она сама. Пальцы Ника больше не гладили ее лицо, они скользили вдоль ее спины и ниже, он все крепче прижимал ее к себе.

Сквозь туман ощущений пробился женский голос:

– Это, должно быть, Дарси.

Они отпрыгнули друг от друга. Фейерверк погас, оставив после себя легкий дымок. Отличный способ произвести первое впечатление, подумала Дарси и мысленно залепила себе пощечину. Ник очаровательно улыбнулся. Должно быть, в свое время эта улыбка спасла его от множества шлепков и наказаний.

– Прости, мама. Я, кажется, увлекся.

– Это я вижу, – сухо ответила женщина.

И все-таки она тоже улыбалась. Улыбалась и другая женщина, гораздо старше первой, которая появилась в дверях вслед за ней. Она произнесла с сильным акцентом:

– Где твое воспитание, Николаос? Познакомь же нас.

– Разумеется. Дарси Хейз, это моя бабушка, София Паппас. И моя мама, Tea Костас.