Медсанбат

— Вы — прелесть! — восхищался ею Варфоломеев.

— А сейчас я спою... Люблю Фета.

Только встречу улыбку твою

Или взгляд уловлю твой отрадный, —

Не тебе песнь любви я пою,

А твоей красоте ненаглядной...

Борис Николаевич поцеловал Снегиревой руку.

— Романс! Романс!

И Снегирева снова пела:

Обними, поцелуй, приголубь, приласкай.

Еще раз поскорей поцелуй горячей!

А Аленка сидела молча, почти ничего не видя и не слыша. О чем она думала? Может, о себе? Радовалась, что рядом с любимым. А вдруг он погибнет, что она будет делать?! И тут же отвергала эту мысль: люди не оставят в беде...

— Павлуша, давай удерем, — тихонько оказала Аленка. — Голова что-то разболелась.

— И поздравим Величко.

— Конечно, — согласилась Аленка, — если только он не спит.

— Да кто же спит в ночь под Новый год?!

— Павлуша, я слышала, ты поедешь в Калинин? - спросила Аленка, как только они оказались на улице,

— Да, шел об этом разговор.

— Мне можно с тобой?

— А врачи отпустят?

— Постараюсь уговорить. Так хотелось бы город посмотреть сейчас. Я в Калинине была, когда тетку навещала.

Белые снежинки кружились в ночи. Легкая пороша стелилась, засыпая следы.

Возле дома, где лежали послеоперационники, стояли машины и копошились люди. Когда они подошли туда, то увидели, как санитары и сестры закутывали тяжелораненых в одеяла, выносили и грузили в полуторки с красными крестами.

— Приказано везти в госпиталь в Лефортово, в Москву, — сказал Комаревич. — Криничко тут без вас распорядился. Полевой подвижной госпиталь переполнен.

Шевченко вбежал в избу и тут же столкнулся с Полиной Бочковой.

— Где старший лейтенант Величко?

— Величко? — Посмотрела в список. — Увезли Величко в госпиталь.

— Давно?

— Часа полтора назад.

Лейтенант опустился на табуретку, будто взвалил на себя непосильную ношу. На какое-то время даже забыл, что во дворе его ждет Аленка. На душе было зябко: не поговорил. Все откладывал. А как хотелось по душам побеседовать!

Подошел Рахимов, поздравил с Новым годом, а потом как бы между прочим, спросил:

— А ты что тут делаешь?!

— Зашел поздравить своего директора школы, а его только что отправили в госпиталь. Вот досада какая!

— Тебя на минуточку можно? — отозвал Рахимов. — Ты вот что, Павел Остапович, больше язык держи за зубами. — Сказал он, как только они отошли.

— А что такое?

— Анонимка. Это хорошо, что анонимка. Только о том, что я тебе здесь говорил, — добавил Рахимов, — ни гу-гу, ни единой душе. А вообще-то, ты бдительность потерял.

И ушел.

Новогоднее настроение испортилось. Может, написали о том, что он расхваливал директора школы... Но Величко же на фронте воевал, ранен. А может, в своих разговорах ещё что-то допустил. Нет, о бдительности анонимка: «Бдительность потерял»

К Павлу подошла Аленка, взяла под руку.

38

Утром, после новогодней ночи, Шевченко сладко спал и, наверное, не скоро бы поднялся. Его разбудил сержант Фролов: ему не терпелось рассказать о своем подозрения к Олегу Кукольнику, Ночью Фролов пошел к автомашине, вернувшейся из рейса. Ночь. Холодом дышит тёмно синее звездное небо. Слышался говор, смех. Где-то играл патефон. Еще издали он заметил подмятую крышку капота полуторки Агеева. «Забыл опустить, что ли?». Агеева он только что видел спящим.

Подошел ближе. В моторе копался Кукольник.

— Ты что тут делаешь?

Кукольник рванул крышку капота, и она со стуком опустилась.

— Я?!

— А кто же? Машину Агеева со своей перепутал?!

— Не перепутал. Паяльную лампу ищу. Кто-то взял, и на место положить не соизволил. Утром она мне самому нужна будет. Вот люди!

Глубоко вздохнул, повернулся и направился к избе. Шел быстро, легко, даже снег не скрипел под его валенками.

То ли темнота поредела или присмотрелись глаза, но Фролов увидел, как Кукольник справил малую нужду и, но оглядываясь, вошел в избу. Как только за ним захлопнулась двор, Фролов направился к полуторке Кукольника. Открыл дверцу, поднял сиденье. Сразу увидел паяльную лампу. Стал ощупывать другой инструмент, нет ли лишнего трамблера, и наткнулся на острие шила. Взял в руки. Да, такой штуковиной можно в два счета все скаты проколоть. Что-то непонятно: Кукольник искал паяльную лампу, а она у него под сидением. Да какая же может быть паяльная лампа под капотом! Уж не ты ли, голубчик, пакостишь во взводе?! Забрать шило и припереть к стенке? Нет, надо посоветоваться с командиром взвода. Может, Копейкин был прав, однажды заявив Фролову: «Вы присмотритесь к этому интеллигенту!» Тогда этим словам Фролов не придал значения, знал: между ними давно пробежала черная кошка.

Когда Фролов вернулся в избу, Кукольник уже спал, а может, притворился спящим. Все это взволновало Фролова, и он перво-наперво рассказал командиру взвода о своем подозрении.