Медведь и соловей (ЛП)

— Спешишь, человек Бога.

— Что вам нужно? — выдавливал слова Константин.

Голос тени стал громче.

— О, Константин Никонович, как я люблю, когда люди спрашивают меня, чего я хочу.

— Так чего? — рявкнул Константин. Почему он говорил с этим голосом? Потому что если он вернет ее, Константин будет чистым.

— Пустячок, — сказал голос. — Всего пустячок. Жизнь за жизнь. Ты хочешь вернуть ведьму, мне нужна ведьма. Принеси мне одну, и я отдам твою. И оставлю тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Приведи ведьму в лес, к границе, к дубу на рассвете. Ты узнаешь место, когда увидишь.

— И что будет, — сказал едва слышно Константин, — с ведьмой, которую я приведу?

— Она не умрет, — сказал голос и рассмеялся. — Какой мне прок от смерти? Смерть мой брат, я его ненавижу.

— Но нет ведьм, кроме Васи.

— Ведьмы видят, человек Бога. Разве видит только девица?

Константин молчал. Он вспомнил бесформенную фигуру у иконостаса, сжимающую его ладонь влажной рукой. Ее голос зазвучал в его ушах: «Батюшка, я вижу демонов. Всюду. Все время».

— Подумай, Константин Никонович, — сказал голос. — Но она нужна мне до рассвета.

— И как я тебя найду? — слова были тише снегопада, смертных их не услышал бы. Но тень услышала.

— Иди в лес, — прошипела тень. — Ищи подснежники. Ты поймешь. Отдай мне ведьму, получишь свою и получишь свободу.

25 Птица, что любила деву

Вася проснулась от солнца на ее лице. Она открыла глаза и увидела голубой потолок, нет, открытое небо. Все размывалось, и она не помнила… А потом вспомнила.

«Я в доме в еловой роще», — ее коснулся подбородок, и она открыла глаза и снова оказалась нос к носу с жеребцом.

«Ты слишком много спишь», — сказал конь.

— Я думала, ты — сон, — сказала удивленно Вася. Она забыла, каким большим он был, каким огнем пылали его темные глаза. Она отодвинула его нос и села.

«Обычно, нет», — ответил конь.

Вася вспомнила прошлую ночь. Подснежники зимой, хлеб и яблоки, медовуха еще ощущалась на языке. Длинные белые пальцы на ее лице. Боль. Она вытащила руку из-под одеяла. Бледная метка осталась в центре ее ладони.

— И это был не сон, — прошептала она.

Конь смотрел на нее с тревогой.

«Лучше верь, что все настоящее, — сказал он, словно безумной. — А я скажу, если это не так».

Вася рассмеялась.

— Хорошо, — сказала она. — Я теперь проснулась, — она съехала с кровати уже не так болезненно, как раньше. Ее голова прояснилась. Дом все еще был лесом, но трещал огонь. Котелок стоял на печи. Вася проголодалась и пошла к огню, нашла там кашу с молоком и медом. Она ела, пока жеребец стоял рядом. — Как тебя зовут? — сказала она коню, когда доела.

Жеребец вылизывал ее миску. Он склонил к ней ухо и ответил:

«Я — Соловей».

Вася улыбнулась.

— Соловей. Маленькое имя для большой лошади. Как ты его получил?

«Я родился в сумерках, — мрачно сказал он. — Или вылупился. Не помню. Это было давно. Порой я бегу, порой вспоминаю полеты. Так меня и назвали».

Вася смотрела на него.

— Но ты не птица.

«Ты не знаешь, кто ты. Как ты можешь знать, кто я? — парировал конь. — Меня зовут Соловей. Разве важно, почему?

Вася не смогла ответить. Соловей доел ее кашу и посмотрел на нее. Он был самым красивым конем. Мышь, Буран и Огонь были рядом с ним как воробьи рядом с соколом.

— Прошлой ночью, — осторожно сказала Вася, — ты сказал, что я буду на тебе кататься.

Он тряхнул гривой. Его копыта застучали по полу.

«Он сказал мне терпеть. Но обычно я не терпелив. Покатаемся. На мне еще не катались».

Вася опешила, но заплела спутанные волосы, надела кофту, плащ, варежки и сапоги, лежащие у огня. Она пошла за конем на слепящий свет дня. Снег густо лежал под ногами. Вася смотрела на голую спину жеребца. Она проверила конечности, но они были слабыми, как вода. Конь стоял гордо, ждал ее, как лошадь из сказки.

— Думаю, — сказала Вася, — что мне потребуется пень.

Уши прижались к голове.

«Пень?».

— Пень, — твердо сказала Вася. Она подошла к удобному, где дерево треснуло и упало. Конь был сзади. Он подумывал, похоже, сменить всадника. Но он встал у пня, терпел, пока Вася осторожно взбиралась на его спину.

Его мышцы напряглись, он вскинул голову. Вася уже каталась на юных лошадях, так что ожидала похожее. Она замерла.

А потом жеребец выдохнул.

«Хорошо, — сказал он. — Ты хотя бы маленькая», — он пошел немного неровно. Каждый пару секунд он оглядывался на девушку на своей спине.

* * *

Они катались весь день.

— Нет, — сказала Вася в десятый раз. Ночь в снежном лесу сделала ее слабее, чем она думала. От этого было сложнее. — Ты должен опустить голову и использовать спину. Беги так, словно по бревну. Большому и скользкому.

Жеребец недовольно оглянулся.

«Я знаю, как ходить».

— Но не как носить человека, — парировала Вася. — Это другое.

«Ты странно ощущаешься», — пожаловался конь.

— Я могу лишь представить, — сказала Вася. — Не хочешь, не неси меня.

Конь промолчал, тряхнул черной гривой. А потом…