Медведь и соловей (ЛП)

— Я дважды видела кривой дуб, — сказала Вася. — Четыре раза с детства видела одноглазого мужчину, и я видела, как ходят мертвые. Ты думал, я попрошу другую историю?

— Тогда пей, Василиса Петровна, — тихий голос Морозко скользил по ее венам с медовухой. — И слушай, — он налил медовуху, и она пила. Он выглядел старше, напоминал далекого чужака. — Я — Смерть, — медленно сказал Морозко. — Так сейчас и так было в начале. Давным-давно я родился из разумов людей. Но не я один. Когда я посмотрел на звезды, рядом со мной стоял мой брат. Близнец. Я впервые увидел звезды в один момент с ним.

Тихие ясные слова падали в голову Васи, и она видела в небесах кольца огня, что образовывали силуэты, которые она не знала, и снежную долину, что целовала горизонт, голубое и черное.

— У меня было лицо человека, — сказал Морозко. — Но у моего брата было лицо медведя, ведь люди боятся медведей. Это роль моего брата — пугать людей. Он питается их страхом, запасается и спит, пока не проголодается. Больше всего он любит беспорядок, войны и чуму, огонь всю ночь. Но когда-то давно я сковал его. Я — Смерть и страж порядка. Все проходит передо мной. Так заведено.

— Если ты сковал его, то как…?

— Я сковал брата, — сказал Морозко, не повышая голос. — Я его страж, его надзиратель, его тюремщик. Порой он просыпается, порой спит. Он все — таки медведь. Но теперь он проснулся, он сильнее, чем когда-либо. Такой сильный, что вырывается на свободу. Он не может покинуть лес. Пока что. Но он уже покинул тень дуба, чего не было за сотню жизней людей. Твои люди боятся все сильнее, они бросили чертей, и теперь твой дом не защищен. Он уже утоляет вами голод. Он убивает твоих людей по ночам. Он заставляет мертвых ходить.

Вася молчала, обдумывая это.

— Как его можно одолеть?

— Порой хитростью, — сказал Морозко. — давным-давно я одолел его силой, но мне помогали другие. Теперь я один, и я ослабел, — недолгая пауза. — Но он еще не свободен. Чтобы вырваться, ему нужны жизни — несколько жизней — и страх того, кто умер от пыток. Жизни тех, кто его видит, сильнее всего. Если бы он схватил тебя в лесу в ночь нашей встречи, он бы освободился, хотя все силы мира были против него.

— Как его можно сковать заново? — сказала Вася с нетерпением.

Морозко слабо улыбнулся.

— Есть один трюк, — ей показалось, или он задержался взглядом на ее лице? Талисман тяжело висел на горле. — Я закую его в середине зимы, когда я сильнее всего.

— Я могу тебе помочь?

— Можешь ли? — сказал Морозко с тенью удивления. — Дитя, полукровка без обучения? Ты ничего не знаешь о законах, о бое, о магии. Как ты мне поможешь, Василиса Петровна?

— Я поддерживала жизнь домового, — возразила Вася. — Я отгоняла упырей от очага.

— Молодец, — сказал Морозко. — Новорожденный упырь, убитый при свете дня, едва живой домовой, девушка, что глупо убежала в заснеженный лес.

Вася сглотнула.

— У меня есть талисман, — сказала она. — Моя няня отдала его мне. Передала от отца. Он помог в ночь, когда пришли упыри. Может помочь еще раз, — она подняла сапфир из-под туники. Он был холодным и тяжелым в ее ладони. Когда она повернула его в огню, серебристо — синий камень вспыхнул шестиконечной звездой.

Ей показалось, или он немного побледнел? Его губы сжались, глаза были глубокими и бесцветными, как вода.

— Побрякушка, — сказал Морозко. — Старая хрупкая магия как щит для дитя. Это не поможет против Медведя, — но он смотрел на кулон.

Вася не видела. Она опустила кулон и склонилась.

— Всю жизнь, — сказала она, — мне говорили, куда идти. Говорили, как жить и как умирать. Я должна быть служанкой мужчины и кобылицей для его наслаждений или скрыться в стенах и отдать плоть холодному молчаливому богу. Я бы пошла в пасть ада, но сделала бы это по своей воле. Я лучше умерла бы в лесу, чем жила бы сто лет так, как мне указали. Прошу. Прошу, дай помочь тебе.

На миг Морозко замешкался.

— Ты не слышала меня? — сказал он. — Если Медведь получит твою жизнь, он будет свободен, и я ничего не смогу поделать. Лучше держись от него подальше. Ты просто девица. Иди домой, где безопасно. Это мне поможет больше. Носи свой камень. Не уезжай в монастырь, — она не видела, как он сжал губы. — Будет тебе мужчина. Я прослежу. Я дам тебе приданое, как от князя, как из сказки. Это тебе понравится? Золото на руках и горле и лучшее приданое во всей Руси?

Вася резко встала, и стул рухнул на пол. Она не могла подобрать слова, и она выбежала в ночь босиком и с непокрытой головой. Соловей хмуро посмотрел на Морозко и последовал за ней.

Дом остался в тишине, только трещал огонь.

«Это было плохо», — сказала кобылица.

— Я ошибся? — сказал Морозко. — Ей лучше быть дома. Ее брат защитит ее. Медведь будет скован. У нее будет мужчина, она будет жить в безопасности. Она должна носить камень. Она должна прожить долго и помнить. Я не дам ей рисковать жизнью. Ты знаешь, что на кону.

«Ты отрицаешь, какая она. Она увянет».

— Она юна. Она подстроится.

Кобылица промолчала.

* * *