Медвежья злоба

– А если у неё и будут в этом сезоне во время гона непродолжительные перемолчки, то здесь ничего страшного нет, она всё равно со временем станет мастеровитой, – ставит точку в разговоре о Володькиной Соловушке Николай Николаевич.

На какое-то время все замолкают. Думает каждый о своём, но, как всегда, молчание непродолжительное. Скоро кто-то начинает:

– Ну а как у твоего Будилы жизнь?

Василий, молодой парень, не так давно влившийся в нашу команду, вместо ответа машет рукой. Помолчав с секунду, с грустью добавляет:

– Что ему плохо? Жрёт и спит. А в лес выйду, носится между деревьев, как хорошая скаковая лошадь. Добычливости нет никакой. Не может Будишка зайца найти.

– Будило от хороших родителей. Пойдёт. – Николай Николаевич достаёт сигареты и закуривает. – Ты где с выжлецом ходишь, в этом лесочке у города?

Тот кивает.

– Ты учти, чем скорее гончая найдёт зверя и поднимет, тем добычливее она считается. Так?

– Так!

– В том лесу, где ты его таскаешь, зайцы практически не обитают, то есть насыщенности зверем леса нет. Это обстоятельство ты не учитываешь. Состояние погоды тоже. Зверь более чуток и будок, когда опавший лист или снег хрустят под твоими ногами, от собаки тоже шум идёт значительный. Вот поэтому подъём зайца лёгок. Понял?

Василий кивает головой.

– Если лес твой – проходной двор, то зайцы к этому уже привыкли, людей и собак не боятся. Вывод? – Николай Николаевич, хитро прищурив глаза, обводит взглядом всех нас. Многие знают ответ, но из уважения к нему помалкивают.

– Так вот, – продолжает он. – В таком лесу зверь днём лежит плотнее, а утром и вечером зайцы становятся более осторожными. Учитывай и этот факт, когда выжлеца натаскиваешь. Он кровей хороших, со дня на день пойдёт. Ты, главное, не ленись.

– Обижаете! – улыбается Вася.

– Николай Николаевич, а как ваш Трубач, в силе ещё?

– Ничего, дай бог ему здоровья. Я тут пару дней назад ходил в лесок. Так он ещё гонял. Конечно, не так, как раньше. Но голос прежний. Не гонит, а поёт. – Так Николай Николаевич отзывается о своём любимце.

Тому уже лет за десять, это точно. Я его узнал уже сформировавшейся собакой. А мы охотились вместе порядком. Получается, кобелёк в годах.

Николай Николаевич как будто читает мои мысли. Говорит:

– Пора, конечно, моему Трубачу на пенсию. Но оградить его от леса я не смогу. Сезон наступит, обязательно его с собой возьмем, пусть старик потешится. Помните, мужики, как он зверя гонял? – И, не дав нам слова сказать, Николай Николаевич вспоминает: – У Трубача не голос, а голосище. Лай, словно труба играет. Голос сильный, доносчивый, гонит зайца в лесу – музыка слышится. Голос Трубач всегда отдавал щедро.

Он замолкает, обводит всех нас, сидевших рядом с ним, взглядом. Вдруг кто-то захочет поспорить по этому поводу. Мы, конечно, молчим. Старый охотник-гончатник тут прав. Мне не раз самому приходилось слышать гон Трубача. Но так как на слова Николая Николаевича с нашей стороны нет никакой реакции, он рассказывает дальше:

– Всегда мне на охоте лихо удавалось понять ход зверя, и всё благодаря голосу моего выжлеца. Он кобель кровный, тут не поспоришь.

Мы с ним соглашаемся.

– Собак у меня перебывало много, разных гончих повидал. Русских пегих смычок имел, арлекинов заводил, один раз эстонскую гончую подарили. Ничего не могу сказать, хорошие собаки вырастали. Гоняли без проблем. Ну, толькож русским гончим моя охотничья душа ближе всего. Прикипел, можно сказать, к ним всем своим телом.

Николай Николаевич вздохнул. Казалось, ещё немного – и у него на щеках мы увидим слезы.

– Первый стандарт русской гончей был утверждён аж в 1896 году. Так-то, кто не знает.

Поражаемся его осведомленности и слушаем всё о породе русской гончей.

– Вы о Трубаче? Я с ним ни разу не охотился, – перебивает Николая Николаевича Василий.

– Расскажите о его голосе поподробней. А то у моего Будилы, кажется, не того…

– Чего не того?

– Голос недоносчивый! Слышу я его плохо.

– Вот я вам говорю, у моего Трубача голос музыкальный. Голос с заливом, с заревом. Его голос за версту услышишь.

– Что такое залив? – Василий ещё не осведомлен такими тонкостями в знаниях охотничьих свойств гончих собак.

Николай Николаевич довольно улыбается, по его лицу видно, что ему доставляет огромное удовольствие рассказывать нам о собаках. Он достаёт сигарету и снова закуривает. Делает всё неторопливо. Мы ждём. Николай Николаевич глубоко затягивается.

– Гончая, которая почти беспрерывно подаёт свой голос, и он у неё всё время меняется, есть заливистая. Когда такая гончая гонит, кажется, что по зверю ведёт не она одна, а сразу несколько собак. Например, таким является мой Трубач, послушаешь его гон – и ясно, выжлец «залился». А так как его «залив» идёт на низких нотах, то это ещё зовётся заревом. Понятно?

Василий кивает, но по его глазам видно – в монологе Николая Николаевича ему не всё понятно. Я успокаиваю:

– Ты, Вась, не волнуйся. Пообщаешься с гончатниками годочек-другой, и все поймёшь. Услышишь и о пустобрехах и о молчунах. Узнаешь, что такое вязкость, полаз, паратость, и так далее и тому подобное.