Механический принц

– Любовь дарует нам силу – вот о чем говорит китайская мудрость! Суть свадебных клятв Сумеречных охотников заключается в том же: «Сильна, как смерть, любовь». Тесс, разве ты не заметила, что в последнее время мне стало гораздо лучше? Я уже почти не кашляю! Я окреп, и лекарства мне требуется меньше. И все это благодаря тебе!

Тесс смотрела на Джема, боясь поверить его словам. Неужели так бывает на самом деле, а не только в сказках? Худое лицо нефилима словно светилось изнутри; он точно верил в то, что говорил. И ему действительно было лучше.

– Ты считаешь, что я приношу себя в жертву, но ты ошибаешься. Скорее, это я прошу о жертве тебя. Я предлагаю тебе свою жизнь, хотя она будет короткой. Я предлагаю тебе свое сердце, хотя не знаю, сколько еще оно будет биться. Но я люблю тебя так сильно, что надеюсь, ты не сочтешь меня эгоистом. Я хочу прожить остаток дней счастливым. Я хочу прожить их с тобой. Прошу, Тесс, стань моей женой. Я никогда и ничего так страстно не желал! – Он взглянул на нее из-под упавших на лицо серебристых волос и робко добавил: – Конечно, если ты тоже любишь меня.

Тесс смотрела на юношу, который стоял перед ней на коленях с нефритовым кулоном в руках. Она наконец-то поняла смысл фразы «глаза – зеркало души». В глазах Джема сияли любовь и надежда.

А почему бы ему не надеяться? Она ведь не раз подавала ему надежды: делила с ним радости и тревоги, дарила свою дружбу и доверие – и даже страсть. И пусть какая-то частичка ее души по-прежнему тянулась к Уиллу, рядом с Джемом она, наверное, смогла бы наконец-то отпустить его.

Тесс медленно взяла кулон из рук нефилима. Золотая цепочка скользнула по коже, как ручеек холодной воды; подвеска устроилась в ямке на шее, чуть выше того места, где висел механический ангел. Огонь надежды в глазах Джема разгорался с невероятной силой. Тесс казалось, что кто-то проник ей в грудь и открыл маленькую дверцу, за которой томилось ее сердце. По венам заструилась бесконечная нежность; никогда еще она не испытывала такого яростно желания защищать другого человека, укрыть его в своих объятиях от целого мира.

– Тогда мой ответ – «да». Я буду твоей женой, Джеймс Карстерс!

– Слава богу! – выдохнул он. – Слава богу!

Джем зарылся лицом в ее колени и обнял за талию. Тесс гладила его по плечам, по спине, по шелковым волосам и чувствовала биение его сердца. Она никак не могла оправиться от изумления. Неужели она сделала кого-то столь счастливым?..

И безо всякой магии, одним лишь коротким словом.

Стук в дверь заставил их отпрянуть друг от друга. Тесс встала и принялась приглаживать волосы, надеясь, что выражение лица не выдаст охватившую ее бурю чувств. На сей раз на пороге действительно стояла Софи. Судя по мрачному взгляду, она по-прежнему сердилась на Тесс.

– Шарлотта зовет всех в гостиную, мисс. Мастер Уилл вернулся, и она решила устроить совещание. – Софи заглянула в комнату и помрачнела еще больше. – Вас тоже ждут, мастер Джем.

– Софи, – начала было Тесс, но горничная уже уходила по коридору, и белый чепец подпрыгивал в такт ее шагам.

Тесс крепко сжала дверную ручку. Софи сказала, что ее влюбленность в Джема прошла, и теперь Тесс знала, кто этому поспособствовал. Но все же…

Джем подошел и обнял девушку сзади, переплетя ее пальцы со своими. Тесс положила голову ему на плечо и вздохнула. Так вот что такое любовь? Когда любую невзгоду можно разделить на двоих и утешить можно одним прикосновением? Джем нежно поцеловал ее в висок.

– Сначала расскажем Шарлотте, а потом уже остальным, – сказал он. – Как только судьба Института решится…

– Кажется, тебя она уже не слишком волнует. Разве ты не будешь скучать по этому месту? Институт стал твоим домом.

Он провел пальцами по ее запястью.

– Теперь мой дом – ты.

19. Когда мятеж кончается удачей

Мятеж не может кончиться удачей,
В противном случае его зовут иначе.

Джон Харрингтон[45]

Софи склонилась к камину и поворошила угли кочергой. В гостиной было жарко, почти душно. Шарлотта сидела за столом, Генри – возле нее. Уилл с чашкой в руке развалился в одном из кресел у камина; у локтя юноши примостился поднос с серебряным сервизом. Однако стоило Тесс войти в комнату, как он выпрямился так резко, что несколько капель чая плеснули на рукав. Эрондейл медленно отставил чашку, по-прежнему не сводя с Тесс пристального взгляда.