Мекленбургская принцесса

– Бопре? – на всякий случай уточнила Шурка. – Ну да, он красавчик. Такие всегда нравятся женщинам.

– Что бы ты понимала, – засмеялась сквозь слезы Марта и взъерошила своей невероятной дочери волосы. – Нет, с тобой и впрямь происходит что-то неладное, и я никак не могу понять – хорошо это или плохо!

– Прости, мама, – искренне отвечала ей девочка. – Просто мне пришлось быстро повзрослеть.

– Тебе не за что извиняться, по крайней мере – передо мной. Я твоя мать и буду любить тебя, что бы ни случилось. Но вот перед господином фон Гершовым тебе извиниться совсем бы не помешало. Все-таки он не раздумывая пришел к нам на помощь, и без него мы бы вполне могли опять попасться разбойникам. Так что он – наш спаситель и заслуживает благодарности, а не неприличных, для столь маленькой девочки, как ты, расспросов.

– Хорошо, – не стала перечить дочка. – Я немедленно пойду и попрошу прощения у этого благородного господина. Тем более что он очень милый и ничуть не меньший красавчик, чем этот мерзкий гугенот. Ей-богу, если они все таковы, то я начинаю понимать французского короля, устроившего Варфоломеевскую ночь!

– Не смей никогда так говорить, – снова нахмурилась мать. – Если кто-то услышит, как ты оправдываешь папистов, тебе не поздоровится! К тому же мерзавцы встречаются везде, вне зависимости от веры. Это, кстати, мне твой отец говорил, а уж он-то действительно ненавидел католиков!

– А почему?

– Ну, как тебе сказать… его собирались сжечь на костре.

– Но кто?

– Мой отец. Курт Рашке.

– Господи, час от часу не легче! Но за что?

– Долгая история, моя девочка. Когда твой отец появился в нашем городке, он был еще очень юн, но так красив, что мало кто мог устоять перед ним. Мы с моей сестрой Авророй не смогли. И так уж случилось, что у нее стал расти живот.

– И почему я не удивлена, – хмыкнула про себя Шурка.

– Когда это вышло наружу, мой брат попытался убить твоего отца.

– И что же случилось?

– Это был честный поединок, – вздохнула Марта.

– Какой кошмар!

– Да уж. И тогда мой отец подкупил лжесвидетелей, чтобы они обвинили юного принца в колдовстве…

– Погоди-ка, я, кажется, слышала эту историю, – начала припоминать Шурка. – Это ведь случилось в Кляйнештадте?

– Конечно, слышала, – пожала плечами мать. – Об этом сплетничали все служанки твоей благородной бабушки. Так что нет ничего удивительного, что слухи дошли и до тебя, моя девочка.

– Но как же он смог спастись… погоди, это же ты его спасла, ведь так?

– Да.

– Ты так его любила?

– Больше жизни!

– А теперь?

– Теперь… не знаю. Но мне очень неприятно, когда ты говоришь о моем возможном замужестве!

– Я больше не буду!

– Очень на это надеюсь. А теперь иди к господину фон Гершову и попроси у него прощения.

Шурка вздохнула и направилась к тому месту, где сидел померанец. Он с хмурым видом поглядывал на воду, видимо прикидывая, когда лодка прибудет в очередной раз, но та еще была очень далеко. Девочка тихо подошла к офицеру и присела рядом с ним на песок.

– Вы на меня сердитесь? – немного виновато спросила она.

– Нет, ваша светлость, – односложно ответил он, не повернув головы.

– Терпеть не могу, когда меня титулуют! – вздохнула Шурка. – Обычно ко мне так обращаются, когда собираются наказать.

– Вероятно, это случается довольно часто, – слабо улыбнулся тот.

– Язык мой – враг мой, – не стала отпираться принцесса.

– Вы что-то хотели?

– Да. Извиниться. Вы простите меня, господин фон Гершов?

– Я уже простил вас, ваша светлость.

– Ну вот опять!

– Но как мне называть вас?

– Друзья зовут меня Марией.

– Но вы принцесса…

– Я маленькая девочка, потому не будет никакой беды, если вы станете называть меня по имени.

– Хорошо… Мария.

– Вот и прекрасно, а как мне обращаться к вам? Так… господин фон Гершов слишком длинно… Боле-слав мне не нравится… давайте я буду звать вас Болеком?

Лицо померанца снова дрогнуло, и он поспешно отвернулся.

– Что случилось? – переполошилась Шурка. – Я опять сказала что-то обидное?

– Нет… просто так меня называла только матушка и… ваш отец.

– Герцог Мекленбургский называл вас Болеком?

– Ну да, а моего брата Леликом. Это почему-то его забавляло.

– Странно… но если вас это обижает…

– Нет, отчего же. Если вам нравится, то можете. Только не на людях.

– Хорошо, ведь вы тоже не будете звать меня по имени при всех?

– Разумеется.

– Ну вот и замечательно! – поднялась Шурка и довольно улыбнулась. – Теперь мы друзья?

– Как вам будет угодно… Мария.

– Да, совсем забыла, – замялась девочка, прежде чем уйти, и лукаво улыбнулась. – Моя матушка рассердится, если узнает, что я это сказала, но… она не только очень красивая, но к тому же добрая и умная. А еще у нее никогда не болит голова!

– Я вполне разделяю ваше мнение о фройляйн Марте, – удивленно вытаращил глаза померанец, – но боюсь, что не слишком понимаю, о чем вы!

– Это потому, что вы еще не женаты, – снисходительно заметила принцесса и с довольным видом отправилась назад.