Мексиканская готика

– Симбиотические отношения… И что будет в этом случае? Что со мной произойдет?

Руки Фрэнсиса все еще были засунуты в карманы, но он заерзал на месте. Ноэми видела, как его пальцы сжимаются и разжимаются.

– Я уже рассказал тебе о Мраке, но не рассказал о родстве по крови. Мы особенные. Грибы для нас не ядовиты, и они даже могут сделать нас бессмертными. Говард прожил много жизней в разных телах. Он переносит свое сознание во Мрак и потом из Мрака может снова вернуться в тело кого-то из своих детей.

– Ты хочешь сказать, берет контроль над кем-то из детей? – не поняла Ноэми.

– Нет… То есть да – он всех держит под контролем, и не только детей. Но когда происходит переход, один из нас становится им… а прежнее сознание стирается, как будто ластиком. Для смены тела подходят только ближайшие родственники – дети: важно кровное родство. На протяжении многих поколений наша родословная оставалась чистой. Семья поддерживала симбиотические отношения. Никаких чужаков.

– Инцест… – пробормотала Ноэми, внезапно вспомнив свое видение. Молодая женщина и девочка. Одна из них сказала: «Наш брат изменился…» Говард женился сначала на одной сестре, потом на другой и собирался выдать Рут замуж за кузена. У него были дети от одной из сестер.

Внешность Дойлов… Все эти люди на портретах, похожие друг на друга…

– Как давно это происходит? – спросила Ноэми. – Сколько вашему Говарду?

– Не знаю. Три сотни лет, может, больше.

– Три сотни лет… Браки на родственниках, дети от них, а потом он переносит свой разум в одно из тел. Снова и снова. А все вы? Вы это позволяете?

– У нас нет выбора. Он – бог.

– У вас есть чертов выбор! И этот больной ублюдок – не бог!

Фрэнсис уставился на нее. Вытащил руки из карманов, постоял, медленно поднял одну руку и коснулся лба, потом покачал головой.

– Для нас – бог, – сказал он. – И он хочет, чтобы ты стала частью семьи.

– Так вот почему он вылил эту черную жижу мне в рот… – догадалась Ноэми.

– Они боялись, что ты уедешь. Они не могли позволить тебе. А теперь ты никуда не сможешь уехать, прости.

– Но я не хочу быть частью вашей чертовой семейки, Фрэнсис. И поверь мне, я вернусь домой, и я…

– Это место не позволит. Мой отец… я ведь так и не рассказал о нем.

Ноэми смотрела на черную плесень в углу комнаты, но теперь повернула голову и взглянула на парня. Он вытащил из кармана пиджака медальон, в который была вставлена маленькая пожелтевшая фотография.

– Ричард, – прошептал он, позволяя ей взглянуть. – Его звали Ричард.

Черты землистого лица Фрэнсиса смутно напоминали Вирджиля Дойла, но теперь она видела, что он был похож и на отца: острый подбородок, широкий лоб.

– Рут… Она не смогла убить Говарда. Если бы он был обычным человеком, то он бы не выжил, настолько серьезным было ранение, и грибы бы ему не помогли. Но Говард, как я тебе сказал, бог. Он сумел выкарабкаться. Однако его власть над другими людьми уменьшилась. Вот почему мы потеряли всех, кто работал на шахтах. Я имею в виду, кто не умер от такой называемой эпидемии.

– Не поняла… Они что, все были под гипнозом? Как ваши слуги?

– Нет, тут другое. Он был хорошим манипулятором, мог подтолкнуть к чему-то, мог напустить туману, образно выражаясь, хотя тумана в этих местах и так хватает, но после ранения он как-то притих.

– Так что насчет твоего отца? – спросила Ноэми, передавая ему медальон.

– В последние поколения семье было трудно иметь детей. Когда моя мама достигла нужного возраста, Говард попытался… но он был слишком стар, чтобы зачать ребенка, к тому же повлияло ранение. Были и другие проблемы…

Его племянница. Он попытался зачать ребенка с племянницей, – подумала Ноэми. Она представила, как Говард силится запустить свое семя в лоно Флоренс, и ее снова затошнило.

– Ноэми? – обеспокоился Фрэнсис.

– Я в порядке, – сказала она, побуждая его продолжать рассказ.

– Деньги… Контроль Говарда над рабочими ослаб, за шахтами – у нас было несколько шахт – некому было присматривать, поэтому их затопило. Денег не было, да еще революция подорвала наше финансовое положение. Но им нужны были деньги и дети, нить не должна обрываться. Мама нашла моего отца и решила, что он подойдет. У него были деньги. Не огромное состояние, но достаточно, чтобы помочь нам. Но важнее всего то, что он мог дать ей ребенка. Он переехал жить сюда, в Дом-на-Горе, родился я. Они хотели, чтобы он подарил ей больше детей, и желательно девочек, продолжательниц рода. Отец был жизнелюбивым человеком, но Мрак начал воздействовать и на него. Он начал сходить с ума. Хотел уехать, но не смог. В результате он бросился в ущелье. – Фрэнсис окинул девушку странным взглядом: в нем были стыд, отчаяние и надежда. – Ноэми… Если ты будешь бороться, будет плохо. Если подчинишься, если согласишься стать частью семьи, то все будет в порядке. Мой отец этого не понял.

– А Каталина? Она борется или подчинилась?

– Скорее подчинилась, – признал Фрэнсис. – Но она не очень… не очень подходит…

Ноэми покачала головой:

– Похоже, ты думаешь, что я подойду лучше, чем она. Почему?