Мелгора. Очерки тюремного быта

В те годы о «всероссийском воровском общаке» ходили только слухи. На Мелгоре сколотить его так и не удавалось — зона считалась «красной», «сучьей», «замороженной», где власть крепко держали администрация и «актив».

Никаких «воров в законе» на усиленном режиме тогда не было, и быть не могло, поскольку здесь отбывали срок наказания осужденные впервые. Это потом, уже в перестроечные годы, воровское звание стали получать и даже покупать так называемые «апельсины» при первой отсидке, или вовсе не сидевшие. В годы, о которых я пишу, это почётное для всех сидельцев звание ещё не было так девальвировано.

На Мелгоре существовала так называемая «отрицаловка», «парни», или «пацаны», которые пытались придерживаться воровских традиций, но оставаться в этом статусе долго им удавалось редко.

Особо рьяных, которые «не гладились», то есть не шли ни на какой контакт с администрацией, лагерное начальство прятало в штрафной изолятор, помещения камерного типа, он же БУР, а затем отправляло на тюремный режим, на «крытую».

Это позволяла введённая в те годы в Уголовный Кодекс статья, если не ошибаюсь, 88-я со значком 3, предусматривающая наказание от одного до трёх лет за злостное нарушение режима содержания, дезорганизацию деятельности исправительно-трудовых учреждений. Осужденные по ней уже в местах лишения свободы переводились для отбывания дальнейшего срока наказания на тюремный режим.

Из числа «отрицаловки» в зону наподобие Мелгоры на воровских сходках обычно назначался «смотрящий», призванный приглядывать за тем, чтобы администрация «не творила беспредел», разбиравший «по воровскому закону», по понятиям, всяческие конфликты среди осуждённых.

По данным оперчасти, пара человек из «блатных», содержащихся на Мелгоре, претендовали в своё время на эту роль, но их кандидатуры не утвердили на воровских сходняках.

Однажды на Мелгоре появился армянин, прибывший этапом из другой зоны. Он быстренько наехал на уши местной «отрицаловке», представившись посланником легендарного вора в законе Васи Бриллианта. «Кумовья», возмутившись такой наглостью, подбросили в зону «маляву» с информацией, что новичок — бывший «активист», переведённый к нам на Мелгору по оперативным соображениям.

Обычно так поступали, чтобы спасти жизнь намутившему в зоне заключённому. Переводили в другие колонии за пределы региона, а то и республики.

Этот армянчик, которого все звали Ара, был патологическим вруном. После развенчания самозванца Медведь приказал мне спрятать его в санчасть — чтобы не проломили башку или не прирезали в отряде.

В тот же день Ара пожаловал в мой кабинет. Плотно закрыв за собой дверь и оглянувшись по сторонам, представился шёпотом:

— Я старший лейтенант КГБ. Фамилии моей вам знать не положено. Под видом заключённого выполняю в местах лишения свободы специальное задание партии и правительства. От вас, товарищ капитан, требую оказывать мне максимальное содействие!

В ту пору среди зеков и администрации действительно ходили легенды про гэбистов, разъезжающих под видом зеков по зонам с целью разоблачения каких-то преступлений против государства, а заодно и выявлявших нечистых на руку сотрудников колоний.

— Поскольку я старше вас по званию, — серьёзно ответил я ему, — то приказываю вернуться в палату, и приступить к уходу за тяжёлобольными. Или мытью полов. На данный момент вы здоровы, в лечении не нуждаетесь, а содержать просто так в стационаре дармоеда я не намерен. Даже из числа офицеров КГБ!

— У вас будут крупные неприятности! — покидая кабинет, зловеще пообещал Ара.

Через день его отлупили, так как он стал шарить по тумбочкам в палатах и воровать продукты у прочих больных.

Мне пришлось попросить начальника колонии убрать его из санчасти, так как уже даже здесь не могли гарантировать неприкосновенность «крысятника».

Узнав, что его собираются перевести в штрафной изолятор, Ара наглотался сапожных гвоздей, иголок — на рентгеновском снимке я насчитал штук тридцать инородных тел в проекции желудка. Зек потребовал отправить его в «вольную» больницу. На операцию.

Встречаясь с такой формой членовредительства довольно часто, я не стал паниковать. Несмотря на то, что Ара хватался руками за живот, мученически закатывал глаза, клинических признаков прободения кишечника не наблюдалось. А ещё через пару дней, при повторном рентген-исследовании, стало ясно, что все гвозди и иглы покинули организм, или «отошли», как выражаются доктора, «естественным путём».