Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)

Ещё одна впилась в плечо, я закричал, мысли о помощи Роуди вылетели из головы вместе с криком. Завертелся волчком, яростно рубя, окружив стеной острой стали, как потешный боец на ярмарке. Никогда не думал что смогу так, но - помогло. Брызнуло раз, второй, третий, твари то ли отступили, то ли кончились.

И только сейчас пришла мысль - свет! Свет погас не случайно! Я потянулся всей сутью к амулету, слабый отклик награда. Яростная команда плеснула горячей волной, в коротком приказе ужас и страх, негодование и предчувствие победы. Амулет вспыхнул в глубине кучи белых тел как солнце, щедро превращая остатки магии в яркий, слепящий белый свет. Тонкие лучи пробили кучу, в прорехи хлынуло еще больше света. Белёсые твари бросились врассыпную. Длинные тела со множеством лап, не то гигантские черви-переростки, не то толстые короткие змеи щурят красные полуслепые глаза, шустро увиляли прочь, натыкаясь на камни, зарываясь сдуру в груды песка.

У изрытой кучи гном навзничь, раскинул что осталось от рук, одна сжата в кулак, меж пальцев синие крошки кристаллов. Глаза на изъеденном лице смотрят белками без век в потолок пещеры, оттуда спускается тьма, снова душит слабеющий амулет. Я взвалил теперь лёгкое тело друга на плечо и заковылял к выходу, с трудом разбирая путь сквозь злые слёзы.

Глава 4

- Иди, иди, не останавливаться!

Кончик меча упирается в дряхлую шею, покалывает, тонкая струйка крови промочила ворот гномьей рубахи.

- Но ты ведь отпустишь, правда?

Старик выворачивает шею, живой невредимый после падения. На скуле огромный кровоподтек, но это от рукояти меча. Не знаю какой магией воспользовался, рухнув в пропасть, пропитан ею как старое чучело ядами. Как я не почуял ещё там, наверху, возле гигантских механизмов?!

Челюсти скрипят зубами, будто хотят растереть в крошево. Роуди мог остаться в живых, не будь я тупицей! Я снова полез в карман, на ладони крупный камень, сапфир такой же синий, как глаза несчастного гнома. Когда у него ещё были глаза.

Я похоронил его в коротком штреке подле проклятой пещеры, в ярости долбя кувалдой по стенам, по крепям, пока не обрушился низкий потолок. Сапфир - прощальный подарок, на память о жадности и безрассудстве, дружбе и предательстве.

Я долго брёл, всхлипывая и коря, что так и не поговорили, так и не сказал "прощаю" на содеянное ещё тогда, в Лесу Тролля. Брёл по бесконечным туннелям гномьего поселения, мимо разорённых комнатушек, полных сгнившего скарба. Штольни расходятся веером от поселка, я шёл наугад, кругами в подземном лабиринте, пока на шиворот не кинулся безумный дед. Только его заточенные точно иглы зубы привели в себя, оставив ровный ряд дыр на загривке.

- Конечно! На кой ты сдался, вот выведешь на поверхность - гуляй куда хочешь! - соврал я, не моргнув глазом. Ненависть заставляет кривиться губы, покатилась упругой волной к пальцам, в них дрожит рукоять. Усилием воли остановил руку, готовую разить.

Старик перестал шаркать, в шаге некая упругость. Я насторожился, повёл носом - спереди тянет свежим воздухом. Похоже, старый решил задать стрекача, коль выход близко.

Мы подошли к приоткрытым дверям, деревянные створки погнили, рассыпаются от малейшего толчка. За дверным проемом лестница, опять лестница, бессчётное число ступеней вверх. Старик притормозил, чувствительный укол в шею заставляет топать дальше.

Лестница длиннее прежних, я прикинул, выход из шахт порядком в предгорьях. Мы поднялись в знакомой архитектуры гномьей башне, полой изнутри до самого верха, в крыше широкий люк без крышки, под подошвами сапог со стеклянным треском лопаются остатки зеркал. Открыть секретный ход изнутри куда проще, рука деда потянула рычаг.

Сперва безуспешно, но вот, каменная дверь рухнула куда-то вниз-под пол. Дед мигом припустил вон, но я наготове. Ловкая подсечка и дряхлый гном гремит костями в пыль у подножия башни.

- Куда собрался?..

Щурясь от яркого солнца, я вышел на расчищенную поляну вокруг башни. Чем поливали гномы, какой дрянью, останется загадкой, но деревья боятся переступить незримую грань, жмутся друг к дружке ровной линией в полусотне шагов.

- Дык, это, отпустил же, да? - протараторил старик вставая, ощерился заточенными зубами. Напрасно. Ярость вскипела вновь, зубы напоминают о тех тварях с пастями, полными игл. Я вытянул меч острием к гному.

- Поговорим?

- О чём... господин?

- О подземелье, конечно. О тварях, о ловушке и о приманке для жадных кладоискателей!

Я выудил камень. Взгляд древнего гнома метнулся к камню, прежде чем совладал с лицом, я отметил миг узнавания. Я удовлетворенно кивнул - самому себе. Здесь, в лесу, прокурор - медведь, судья - меч. Как-то так говорят. Медведь - это я, и, похоже, гном начинает осознавать. Старик бухнулся на колени, пополз, руки протянуты в мольбе.

- Пощади!!! Что мне оставалось делать? Они меня бросили, заперли в шахтах!

- Что ты брешешь? Мы выбрались легко!