Мельница времени

Решили пробовать. Яр, улучив момент, когда какофония зазвучала громче и заглушила стук его подков, стремительно метнулся через открытое пространство к следующему валуну. Теперь они находились у самой кромки этого необычного леска. Сквозь прозрачный хаос его жиденьких стволиков впереди едва угадывалось буйное кипение зелени настоящего леса. Такого манящего и такого пока недосягаемого. Было понятно, что где-то там и проходит вожделенная черта.

Недалеко от путников расположилась компания отвратительных созданий числом около пары десятков. Высокие и низенькие, тощие и пухлые, все они были схожи в одном. Их хвостатые тела покрывали длинные неопрятные клочья шерсти, сквозь которые просвечивала темная, почти черная кожа. Мохнатые козлиные ноги заканчивались копытами, а на головах торчали рожки. У иных были разнообразные носы, у других – поросячьи пятачки. В центре восседал необыкновенно толстый пузатый черт с загнутым книзу носом, напоминавшим переросший баклажан. Он умиленно щурился, кивал головой и отбивал в такт музыке ладонями по коленям. Остальные скакали, вертелись и крутились вокруг него. Видимо, ублажали изо всех сил. Вдруг в самый разгар веселья на поляне образовался маленький юркий чертик с проказливой физиономией. Он подпрыгивал от распиравшего его возбуждения, потирал от удовольствия ладони и заливался тоненьким звонким смехом.

– Слышь, братцы! – громко прокричал он. – Что расскажу-то! Я сейчас в деревне Берендеев начудил, так начудил! Доски в курятнике расковырял да ка-ак свистну! Куры, словно ошпаренные – во двор! Начали квохтать да метаться, перья и пух столбом взвились! Я их к забору гнать начал, где дыру проделал! Они шасть на задки и к лесу! Хозяйка бегает, руками машет, голосит на всю округу! Потом за курами в дыру полезла! А я ее до того навозом измазал! Пока продралась, с ног до головы перепачкалась! Во потеха!

– Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Хо-хо-хо! – понеслось со всех сторон.

Пузатый черт хохотал громче всех, колыхая жирным брюхом. Отсмеявшись, он царственным жестом поманил к себе рассказчика. А когда тот подошел, усадил его рядом с собой и покровительственно положил ему на плечо руку. Музыка возобновилась с новой силой, и черти продолжили прерванные рассказом забавы. Скакали, кривлялись и гримасничали пуще прежнего. Безобразник сидел с гордым видом и ежеминутно стрелял глазами по сторонам. Его плутовской взгляд красноречиво говорил: смотрите, какой я молодец, такой чести удостоился.

– Ну, вот как с ними договариваться? – вздохнул Яр.

Катя немного помолчала, а потом спросила:

– Слушай, а как у них отношения с Ягой и Кощеем?

– У-у, – протянул конь, – черти их, как огня, боятся. А что?

– А вот что, – сказала девочка и едва слышно зашептала, словно опасалась, что ее, находящуюся внутри уха, все равно кто-нибудь подслушает.

Конь, замерев, стоял и только время от времени кивал головой. Когда Катя закончила излагать свой план, тот на короткое время задумался, а потом промолвил:

– А что? Это – идея! Давай попробуем!

Он напрягся, мелко задрожал, выпучил донельзя глаза, будто гонимый неодолимым ужасом и … сорвался с места!

– Братцы! Спасите! Помогите! – заполошно заголосил Яр, мчась во всю прыть прямо на чертей.

От неожиданности и жуткого крика музыка спуталась и захлебнулась. Старший черт, несмотря на свою неимоверную грузность, вскочил, как ужаленный и, выставив руки вперед, словно для защиты, растерянно забормотал:

– Э, э! Тормози! Ты что, непарнокопытный, ополоумел совсем?! Какие мы тебе братцы?!

– Братцы! – продолжил вопить конь, вклинившись в самый центр сборища. – Не дайте сгинуть! За мной Яга с Кощеем гонятся! Расправу учинить хотят! Умоляю, защитите!

При этих словах чертей мгновенно пробрал озноб. Они испуганно переглянулись, потом в воздухе возникло легкое «пых!», и на полянке осталось лишь облачко поднятой их копытами пыли.

Черти неслись стремглав, не утруждая себя огибать чахлые деревца. Вслед за топотом и треском сокрушаемых стволиков потянулась неширокая, но разборчивая просека. Яр, не теряя ни секунды, устремился вдогонку. Не давая чертям одуматься и остановиться, он принялся нагонять жути.

– У-у-у! – завыл он низким утробным голосом. – Стой! Не уйдешь! Яга, слева заходи, слева! Хватай его за копыта! У-у-у!

Черти наддали и уже не мчались, а буквально летели над землей. Через несколько мгновений они приблизились к раздвоенному стволу жиденькой сосенки, напоминавшему рога. По обе стороны от ее корней тянулась едва заметная черта, походившая на неглубокую бороздку. Тесня и толкая друг друга, беглецы стали торопливо протискиваться в эту неширокую щель. Яр, едва не отдавив последнему ноги, проскочил вслед за остальными.

Ах! – блеснуло золотом солнце. Ах! – пахнул ароматами лес. Ах! – окутал щебетом воздух.

От чертей не осталось и следа. Наверное, до наступления темноты стали невидимыми.

Конь остановился и блаженно вздохнул.

– Как же хорошо-то вокруг! – воскликнул он. – Я так истосковался по всему этому!

Вдруг он склонил голову, вытянул губы трубочкой и умильно, как говорят с малыми детьми, засюсюкал: