Мельница времени

Моховик не заставил уговаривать себя дважды. Он запустил бархатистую зеленую ладошку в туес, зачерпнул и отправил золотистую тягучую прелесть в рот. Потом замер и зажмурился от удовольствия.

– Ты еще бери, не стесняйся, – предложила Катя.

Собеседник, было, протянул руку, как вдруг резко обернулся и снова зашипел. Уловив на себе вопросительный взгляд девочки, он пояснил:

– Да Колток это, создание бесполезное. Духом медовым прельстился. Трус, каких свет не видывал. Собственной тени шарахается, слово вымолвить боится. Ни к какому серьезному делу определить нельзя. Знай, только по мелким поручениям Деда Листина бегает.

Моховик неспешно съел еще меда, посидел, а потом решительно хлопнул себя ладошками по коленям и поднялся.

– Все, пора мне! – сказал он. – Благодарствую за угощение. Ты, коли и впрямь пить хочешь, вон ту черненькую ягодку набери, воронику. Вкуса особого нет, но жажду хорошо утоляет, куда лучше других. Не зря ее еще водяникой называют.

С этими словами Моховик двинулся прочь. Конечно, он вполне мог бы оборотиться кочкой и в мгновение ока пропасть, чтобы тут же возникнуть где-то далеко отсюда. Но он удалялся не спеша, даже несколько вальяжно и слегка повиливая бедрами, тем самым демонстрируя свою нужность и полезность.

Лишь только он пропал из вида, как в ближайших кустах послышалось легкое шевеление. Катя посмотрела в ту сторону и увидела взирающую на нее пару настороженных глаз. Догадавшись, что это – Колток, она придала голосу максимальную нежность, с какой обычно обращаются к грудным детям или бездомным котятам и позвала:

– Ты что прячешься? Иди сюда, не бойся. Медку хочешь?

Напряжение во взгляде незнакомца начало спадать, и он с вожделением воззрился на туесок. Ветки скрывавшего его кустарника начали медленно раздвигаться, как вдруг в воздухе зигзагом мелькнула тень. Листья в мгновение ока сомкнулись и тут же поглотили Колтка. Будто его совсем и не было.

Оказалось, что это – непоседа бабочка. Она опустилась на край туеса, пару раз моргнула яркими крылышками, потом вспорхнула и продолжила свой полет. Катя заливисто рассмеялась:

– Ну, ты даешь! Бабочку испугался! Представляю, как меня тогда боишься! Ладно, выходи. Я отойду пока ягоды соберу.

Она сделала несколько шагов в сторону, но краем глаза продолжила наблюдать. Из кустов, крадучись и озираясь по сторонам, вышел человечек ростом не больше прежнего. С волосами цвета прелой травы и длинной, волочившейся по земле бородой. Он, не спуская глаз с Кати, бочком подобрался к туеску, быстро окунул палец внутрь и стремглав бросился под прикрытие спасительных кустов. Через миг оттуда донеслось сладостное причмокивание.

– Эй! – позвала Катя. – Возьми еще, тут много!

Но ответом ей была полная, воцарившаяся в кустах тишина. Колток снова так и не вышел.

«Ну и пусть, – подумала девочка. – Значит, больше не хочет. Надумает, подойдет».

Она аккуратно завязала узелок и двинулась дальше. Но не успела пройти и пары дюжин шагов, как в изумлении замерла. Ее восхищенному взору предстало настоящее чудо, которое до того ни разу не доводилось видеть!

Перед ней с царственным видом стояло удивительное растение. От прикорневой розетки широко в стороны по земле раскинулись шесть ярко-зеленых, тонких у основания и лопаточкой на конце листьев. Длиной в пару локтей, не меньше. По всей внешней поверхности из них упруго торчали длинные красные жгутики, увенчанные безукоризненно круглыми прозрачными шариками. Ни дать, ни взять, леденцы на палочках! В центре на двух высоких стебельках покачивались пятилепестковые цветки нежного сиреневого оттенка, где-то до десятка на каждом. На фоне простирающейся за ними просторной поляны с сочной травой они выглядели особенно красиво.

Лишь только Катя приблизилась, как головки цветов тут же встрепенулись и обратились в ее сторону. На неуловимое, совсем незаметное мгновение их сердцевинки сузились, словно окинули путницу скорым оценивающим взглядом. Листья тут же пришли в движение и заколыхались плавными волнами. От этого шарики дружно закивали, закачались. Даже в эту пасмурную погоду они сияли так, будто были озарены лучами солнца.

«А вот ведь, – мелькнула у нее мысль, – есть же в Новой Гвинее хлебное дерево или огуречное в Йемене. Почему бы здесь не быть леденцовому кусту. Вон как манит к себе, притягивает, отведать приглашает».

И она сделала шаг вперед. Но тут, как из-под земли, перед ней вырос Колток. Он то и дело с ужасом оглядывался на перекатывающиеся листья и отчаянно махал руками, точно отгонял прочь.

«Фу, жадина, какой! – поморщилась Катя. – Я его медом угостила, а ему леденца жалко! Как будто он их лично тут выращивал!».

Девочка собралась наклониться к чудесным шарикам, но Колток стремительно вклинился между ней и растением. Он резко раскинул руки, во что бы то ни стало, пытаясь защитить свое сокровище. Но лишь только человечек это сделал, как ближайший к нему лист молниеносно метнулся в его сторону и коснулся предплечья.