Мелодия для саксофона

— Нет-нет, — поспешила ответить она, но в его голосе ей послышалось столько теплоты, что она и впрямь согрелась.

— Посмотри! — услышала она голос Славина, — видишь Инессу?

— Где? — Любава оглянулась.

— Да на портрете же! — нетерпеливо проговорил Дмитрий и легонько дёрнул её за руку.

Только тут Любава заметила портрет девушки, похожей на ту, с которой она разговаривала сразу после убийства бабушки.

— Значит, и сам голубчик здесь, — меж тем удовлетворённо проговорил Славин.

А внимание Любавы тем временем привлёк натюрморт с огромным букетом лиловой и белой сирени.

— Какая красота! — невольно вырвалось у неё.

— Да, Инесса девушка красивая, — согласился Славин, — и на портрете она выглядит как живая.

— Да я не про портрет, — невольно улыбнулась Любава.

— А про что же? — удивился он.

— Про сирень!

— Про какую ещё сирень?!

— А вон, видишь справа в золотистой раме.

Дмитрий поморщился.

— И тебе нравится? — спросил он.

— Очень! — призналась она.

— Гм…

— У меня нет художественного вкуса? — испугалась она.

— Дело не во вкусе…

— А в чём?

Глаза его озорно блеснули, и он предложил:

— Давай купим эту чёртову сирень.

— Она не чёртова, — обиделась за натюрморт Любава.

— Ладно, — согласился Дмитрий, — давай купим сирень и дело с концом.

— Для меня? — спросила Любава.

— Ага, — сказал он, подошёл к художнику и, не торгуясь, купил понравившуюся Любаве сирень.

На Дорина Славин всё это время даже не смотрел.

— Мы не будем его задерживать? — тихо спросила Любава, крепко прижимая к себе упакованный натюрморт.

— У нас приказа такого нет…

— А что же тогда?

— Мы знаем, где его в случае чего найти.

Славин достал телефон и набрал чей-то но- мер.

— Аветик, — проговорил он через пару секунд, — будь другом, подъезжай на Пешеходную улицу, мы здесь Дорина засекли, надо бы за ним проследить, где он теперь живёт. По адресу прописки его не было давно. У тебя с собой его фотография?

Что отвечал Аветик, Любава не слышала.

Славин сказал:

— Мы с Любавой засветились, а тебя он не знает, — и хохотнул напоследок, — благодаря своей южной внешности можешь сойти за богатого мецената.

— Что он сказал? — спросила Любава, когда Дмитрий отключил связь.

— Послал, — улыбнулся тот.

— Так он не приедет? — забеспокоилась Любава.

— Приедет, конечно, — успокоил её Славин и легко коснулся девичьей руки, — ладно, поехали в управление.

В машине Любаву начали одолевать сомнения, правильно ли она сделала, что, поддавшись импульсу, уговорила Славина купить картину.

Поёрзав на сиденье, она сказала:

— Дим, я отдам тебе деньги.

— Какие деньги? — удивился он.

— Ну, за картину.

— Даже не бери в голову. Это мой тебе подарок.

Она вздохнула и призналась:

— Я передумала.

— Чего ты передумала? — не понял он.

— Вешать эту картину у себя на съёмной квартире.

— С чего это такое непостоянство? — подозрительно спросил он.

— Я сама не знаю, — призналась она.

Они помолчали с минуту, а потом Славин неожиданно предложил:

— А знаешь что, давай эту картину кому-нибудь подарим?

— Кому?

— Да хоть Наполеонову, — хмыкнул Дмитрий.

— Следователю? — искренне удивилась Любава.

— А что, следователь не человек, что ли? — спросил её Дмитрий и озорно подмигнул.

— Я не знаю, — испугалась Любава, — удобно ли это.

— А мы сделаем ему анонимный подарок.

— Анонимный?

— Ну да.

— Пошлём по почте?

— Нет, передадим через Эллу.

— Но она же нас узнает!

— Не боись, Элла нас не выдаст.

— Ты думаешь?

— Уверен.

Не доезжая пару остановок, Дмитрий неожиданно остановил машину и выскочил.

— Ты куда? — ахнула Любава.

— Я сейчас вернусь.

Вернулся он минут через десять. За это время Любава вся испереживалась, не зная, что ещё задумал Славин.

Он вернулся с двумя букетами из ирисов, лилий и ещё каких-то мелких бледно-лиловых цветов.

Один букет он вручил Любаве, а другой бросил на сиденье со словами: «Это Элле».

Секретаря они нашли в полном одиночестве.

— Элла! Привет! Это тебе! — Славин протянул ей букет.

— Ой! Какая прелесть! — Элла сразу же уткнула в букет нос.

— Наполеонов у себя? — спросил Дмитрий.

— Нет, он у Фёдора Поликарповича.

— Прекрасно! Элла! Будь другом, внеси в его кабинет вот это! — он протянул ей натюрморт.

— А что это? — удивилась Элла.

— Картина.

— Точно картина? — девушка опасливо покосилась на оперов.

— Точно. Можешь вскрыть и посмотреть.

— Да ладно уж, — отмахнулась девушка, — сказать, что вы принесли?

— Ни в коем случае! — воскликнул Славин.

— А что же сказать? — округлила глаза секретарь.

— Скажи, что это подарок от неизвестного! Доставлен курьером.

— Но кто его пропустил? Впрочем, ладно, придумаю что-нибудь.

— Но нас не выдавай!

— Не выдам! Самой интересно посмотреть, что Александр Романович с этим подарком делать будет.

Наполеонов пришёл через полчаса после ухода оперов.

Весь озабоченный и погружённый в свои мысли, он не сразу заметил привалившее ему счастье. А увидев картину, вытаращил на неё глаза и долго не мог произнести ни слова. Потом открыл дверь и закричал:

— Элла! Кто это посмел втащить ко мне в кабинет? — он махал рукой на натюрморт и никак не мог подобрать слово, чтобы обозначить картину, а заодно и выразить свою радость.