Мелодия для саксофона

— Раньше жил на улице Кутузова в доме сто одиннадцать. Номер квартиры не помню, но точно на третьем этаже, потому что Инесса часто ему выговаривала, что живёт он на третьем этаже и учится на тройки.

— Значит, учился Дорин плохо?

— В школе неважно, — подтвердила Бессонова, — но вроде бы в училище, со слов моей дочери, дела его пошли на поправку.

— Почему же они расстались?

— Наверное, потому, что Инесса встретила Глеба, и настоящее большое чувство вытеснило первую любовь.

— А перед тем как расстаться с Дориным, она не объяснила ему, что полюбила другого?

— Объяснила…

— И как он отреагировал?

— Она не стала слушать, сразу отключила связь.

— То есть, если я правильно вас понял, ваша дочь дала отставку бывшему парню по телефону?

— Совершенно верно.

Наполеонов не одобрил поступок девушки, но вслух комментировать его не стал. Вместо этого спросил:

— Стычка вашей матери с Дориным произошла полгода назад?

— Или даже больше, я не помню.

— И после этого он не приходил?

— Нет, не приходил.

— А Инессе он звонил?

— Не знаю, дочка ничего об этом мне не говорила. А я не спрашивала.

— Почему?

— Посчитала неудобным.

— Дорин знал о деньгах?

— Сомневаюсь. Скорее всего, нет. Он ведь не общался с нашими соседями.

— Поговорить с женихом Инессы он тоже не пытался?

— Думаю, что нет. Впрочем, я даже уверена в этом. Уж о стычке между Дориным и Глебом она бы мне обязательно рассказала.

— А деньги на свадьбу копили только вы? Или родители Глеба тоже?

— Они тоже, да и Глеб неплохо зарабатывает.

«Ага, копили обе стороны, — подумал Наполеонов, — но те, видимо, не рассказывали о деньгах всему свету».

Он вздохнул и отпустил Антонину Георгиевну восвояси.

«Самое паршивое в этой истории с пропавшими деньгами, — думал Наполеонов, — что соседи могли рассказать об этом своим родным и знакомым, которые вовсе и не живут ни в одном подъезде с Бессоновыми, ни даже в одном доме».

В кабинет постучали.

— Войдите.

Дверь приоткрылась, и вошёл старший лейтенант Аветик Григорян.

— Александр Романович, — сказал он, — у нас тут новые свидетели появились.

— Какие свидетели? Почему я о них до сих пор ничего не знаю?

Глаза Аветика, напоминающие цветом чернослив, загадочно сверкнули:

— Так никто не знал. А сегодня я пошёл поговорить с Иваном Бобылёвым.

— С Бобылёвым? — начал припоминать Наполеонов.

— Ну, у него ещё собаку зовут Емельяном!

— Ах, да! И что Бобылёв? Видел кого-то?

— Сам он никого не видел. Но сказал, что в тот день мальчишки на площадке, что напротив дома, играли в бадминтон. Я и подумал, что они могли что-то видеть.

— Ты их всех опросил?

— Вроде да…

— И что они сказали?

— Сказали, что были заняты игрой и не смотрели на двери подъезда, так что не знают, кто туда входил, кто выходил.

— Значит, пусто?

— Не совсем. Слесаря заметили трое, двое видели разносчика пиццы, один — почтальона, ещё двоим показалось, что входил туда мужчина, кто это, они не знают, и одна женщина.

— Тоже неизвестная?

— Типа того.

— Придётся пока отработать почтальона и разносчика пиццы. Ты узнал, к кому они приходили?

— Пиццу приносили в двенадцатую квартиру, а почтальон приходил ни к кому.

— Как это?

— Видимо, просто разбросал по ящикам почту или рекламу.

— Надо узнать в почтовом отделении, кто и зачем.

— Узнаем, — флегматично согласился Аветик.

Наполеонов понимал, что молодого оперативника не слишком вдохновляет посещение почтового отделения и пиццерии. Но выбирать в их работе не приходится.

Всю подноготную Михаила Тимофеевича Галушкина он поручил разузнать Ринату Ахметову, и тот пообещал заняться этим завтра с утра.

Сам же Наполеонов решил встретиться с Инессой Бессоновой и, не откладывая, позвонил ей по телефону. Но Инесса попросила его перенести встречу на завтра, так как сегодня мама задержится на работе, и ей нужно успеть приготовить еду для всей семьи и посидеть с больным отцом.

— Разве Аркадию Семёновичу не стало лучше?

— Увы, после похорон бабушки он опять свалился, — вздохнула девушка.

— Ну, что ж, до завтра.

— Приходите, пожалуйста, к университету, я спущусь после занятий, и мы поговорим.

Глава 4

Лимонный свет октябрьского рассвета лился сквозь ветви ещё не только не сбросивших листву, но и не пожелтевших пирамидальных китайских тополей. И если бы не эта бледная лимонность, перешедшая в серебро, можно было бы подумать, что в наших краях задержалось лето. Но, увы…

Оперуполномоченный Аветик Григорян очень любил лето, но и не особо расстраивался, если на улице было другое время года. Тем более что рутинной работы каждый день было так много, что времени на переживания практически не оставалось. А то, что оставалось, он в основном тратил на своё хобби — разгадывания кроссвордов.

Вот и сегодня сразу после завтрака, набросив ветровку, Аветик поспешил в почтовое отделение, благо оно открывалось рано.

Заведующая отделением внимательно выслушала его, посмотрела график и пригласила к себе полную пожилую женщину с круглым лицом и очками на носу.

— Людмила Ивановна, вот молодой человек из полиции интересуется…