Менахем Бегин. Битва за душу Израиля

На этот раз англичане действительно предпочли «вести себя по-мужски»: несмотря на то, что Эцель все еще удерживал Мартина и Пейса, три бойца Эцеля — Вайс, Хавив и Накар — были повешены 29 июля 1947 года[216]. План Бегина потерпел неудачу, и теперь уже не было никакого смысла удерживать Мартина и Пейса, тем более что призывы к их освобождению раздавались по всему ишуву. Национальный комитет (Ваад Леуми), исполнительный орган официальной администрации ишува, выступил с заявлением:

Ишув, встретивший нежелание правительства откликнуться на все призывы о милосердии и узнавший о казни троих молодых людей, участников нападения на тюрьму Акко, с болью и потрясением, вместе с тем настроен рассматривать акцию мести против двух неповинных англичан как кровавое деяние, противоречащее всем человеческим нормам, и как непростительный грех против ишува и еврейского народа[217].

Вечером тринадцатого дня месяца ав, в тридцать четвертый день рождения Бегина по еврейскому календарю, он, находясь в своем тайном убежище в Тель-Авиве, принял решение, которое впоследствии назвал «самым трудным решением в своей жизни»[218]. На следующее утро тела двух английских сержантов без признаков жизни были найдены повешенными на дереве в Нетании[219].

Бегин отдал приказ. Поляна, где росло дерево, на котором они были повешены (или были повешены их трупы), была заминирована («двое повешенных — это на одного меньше, чем трое»[220]); капитан британской армии получил ранения, когда снимал тела с дерева[221]. К одежде одного из повешенных была приколота бумага с подписью «суд Эцеля в Эрец-Исраэль», объявляющая, что эти два человека были казнены по приговору суда Эцеля, который заслушал их показания и отклонил их просьбу о помиловании[222]. Последний абзац этой бумаги выглядел следующим образом:

Казнь через повешение двух английских шпионов не есть акт возмездия за убийство военнопленных сынов Израиля, но лишь легальное действие суда Подполья, который приговорил и продолжит приговаривать к смерти преступников, принадлежащих к преступной нацистской британской оккупационной армии[223].

Выдвинутые против повешенных сержантов и изложенные в этой бумаге обвинения, в сущности, были зеркальным отражением обвинений, выдвинутых против казненных бойцов Эцеля: «Членство в вооруженных силах, незаконно оккупирующих Палестину; незаконное ношение оружия и военной формы неприятеля; принадлежность к организации, с заранее обдуманными намерениями угнетающей законных граждан Палестины»[224].

Англичане были унижены, взбешены и подавлены. Полковник Н. Грей, генеральный инспектор полиции Палестины, вспоминал:

Мы могли пережить угрозы, связанные с жизнью и собственностью людей… Но Британская империя не может выносить удары по ее престижу, а порка военнослужащих, нападение на тюрьму Акко и казнь сержантов — все это были удары по нашему престижу. В первом случае нас выставили на посмешище. Второй случай по своему символическому значению был подобен падению Бастилии и объявил нам, что мы больше не в состоянии защитить закон и порядок в этой стране, тогда как казнь через повешение низвела нас, правителей, на их уровень, уровень террористов[225].