Менахем Бегин. Битва за душу Израиля

Двадцать третьего июня, на следующий день после гибели «Альталены», Временный государственный совет собрался в здании Еврейского национального фонда в Тель-Авиве[306]. Основными темами обсуждения были «Альталена» и «непокорный» лидер Эцеля Менахем Бегин — которого, что неудивительно, не пригласили на заседание. Бен-Гурион вкратце суммировал историю с «Альталеной», при этом он солгал, сказав, что узнал о корабле лишь за день до его прибытия, в субботу, 19 июня (на деле он знал обо всем тремя днями раньше, 16 июня). Он сказал, что ему сообщили, что у Эцеля имеется судно с оружием, и они нуждаются в помощи при его разгрузке. Правительство потребовало от Эцеля предоставить ему этот груз, но Эцель отказался. Не существовало и договора о том, что Эцелю будет представлено оружие для боев в Иерусалиме. Бен-Гурион ничего не сказал ни о соглашении разделить оружие между двумя группами, ни о том, что в этом соглашении не было указано, может ли Эцель воспользоваться оружием для защиты Иерусалима.

По словам Бен-Гуриона, дело «Альталены» было «попыткой мятежа», а члены Эцеля — заговорщиками. Он изложил, каким образом Эцель нарушил условия соглашения относительно Армии обороны Израиля и условий прекращения огня:

В нарушение законов Государства Израиль и данных им гарантий, Эцель организовал доставку в страну судна с оружием. Даже если бы речь не шла о перемирии, предложенном ООН, все равно это очень серьезная проблема, поскольку ни одна страна не может согласиться на импорт оружия (пусть даже и в небольших количествах), организованный частными лицами или организациями без разрешения правительства.

Он описал поведение Эцеля как «значительно более опасное, поскольку оно ставит под угрозу интересы государства и создает атмосферу гражданской войны». К тому же Бен-Гурион дважды напомнил, что он собирал чрезвычайное заседание кабинета для того, чтобы получить предварительное разрешение на действия военного характера — иными словами, он действовал не в одиночку. «Ясно, что мой долг — обеспечить безопасность государства и соблюдение закона, — заявил он, — и я знал, что сделать это можно было только силой. Тем не менее я поставил этот вопрос перед всем кабинетом… и было решено, что существует необходимость в принятии силового решения». По мере продолжения выступления его язык становился все более жестким: «С сожалением должен сказать, что некоторые бойцы Эцеля оставили свои боевые части и направились в Кфар-Виткин для участия в антиправительственном мятеже. Впрочем, этот мятеж был быстро подавлен, и бойцы Эцеля сдались, сдали оружие и боевую технику и обещали выполнять правительственные распоряжения. Александрони, наш командир на Центральном фронте, действовал разумно и эффективно, выполняя задачи, поставленные перед ним правительством, с максимальной результативностью и при минимальных потерях… Мятеж, поднятый солдатами и гражданскими лицами в Кфар-Виткине, подавлен…Данный инцидент, по-видимому, исчерпан, однако опасность мятежа еще существует, несмотря на то, что армия достаточно сильна, чтобы справиться с любым вооруженным выступлением… Зло необходимо искоренить всеми средствами, не только военной силой… Мятежники получают поддержку из различных источников, и помощь им оказывают по различным причинам…» Бен-Гурион особо подчеркивал то обстоятельство, что Израиль не может вести войну на два фронта, и обрушился на Эцель за опасные действия, недопустимые в разгар войны с арабами. Он даже назвал Эцель «вооруженной бандой» и «воплощением зла».