Менталист

Он сел в баре и заказал сваренного кофе, хотя это было не совсем то, чего требовал желудок, который буквально горел от голода. Винсент так ничего и не съел после завтрака, но он и не планировал задерживаться здесь дольше необходимого. А после того как они с Ульрикой договорятся, его ждет кебаб в бистро за углом.

Но не успел Винсент выпить и половины своего кофе, как рядом с чашкой опустился бокал красного вина. Перед ним стояла Ульрика с таким же бокалом в руке. Винсент удивленно поднял бровь.

— Тебе это нужно, — объяснила она.

— Серьезное начало. — Винсент покрутил бокал, так что немного вина пролилось на стол. — Когда придут твои друзья?

Он смотрел на вино, которое вращалось все медленнее. Капли на внутренней стороне бокала набухали и стекали вниз. «Совсем как дождь на окне», — подумал Винсент.

— У нас час, прежде чем они подойдут, — ответила Ульрика, опускаясь на стул рядом. — Проверяешь содержание алкоголя? — Она кивнула на бокал.

Винсент вздохнул. Час — 60 минут. 3600 секунд. С кебабом придется повременить.

Он сделал хороший глоток, прежде чем ответить:

— Это миф. Содержание алкоголя нелья проверить таким образом. Просто он испаряется быстрее воды, а значит, поверхностное натяжение увеличивается, и на внутренней стороне стекла появляются капли. Это чисто химическое явление, и оно ничего не говорит ни о качестве вина, ни о его вкусе. Просто красиво.

Осталось 3510 секунд.

— Не знала, что ты такой знаток вина.

— А я и не знаток, просто немного разбираюсь в жидкостях. Но давай перейдем к делу. Когда придут твои друзья, меня здесь не будет.

— Нам некуда спешить, — мягко возразила Ульрика. — Как дела дома? Как чувствуют себя Ребекка и Беньямин, когда они у тебя?

Это было последнее, что Винсент ожидал от нее услышать. Обычно Ульрика очень неохотно говорила о детях, как будто им не было места в ее жизни успешного адвоката. И потом, они никогда не обсуждали, как живется Беньямину и Ребекке у Винсента, иначе, чем разбирая жалобы Ульрики. Похоже, то, что она вынуждена делить детей с сестрой, стало раной, которую ей вряд ли когда-нибудь удастся залечить.

Винсент смотрел на бывшую жену, пытаясь разглядеть, что стоит за этим вопросом. Но поникшая голова Ульрики и выжидательный взгляд не указывали на какие-либо скрытые планы. Что, если она и вправду заинтересовалась детьми? И это была не та агрессивная Ульрика, с которой Винсент виделся в мае. Он расслабился. В кои веки появилась надежда, что они просто поговорят как цивилизованные люди.

— Ну, начну с того, что твою сестру они упорно называют тетей.

Ульрика как раз подняла бокал и собиралась выпить. Она рассмеялась, и немного вина выплеснулось на стол. Это было чистой воды злорадство, но хриплый голос выдавал искреннюю заинтересованность.

Чудвищный соревновательный инстинкт — вот что всегда его в ней раздражало. У Ульрики было все — деньги, внешность, бьющая ключом энергия. Но даже когда она смеялась, непременно утверждала над кем-то свое превосходство.

— Прости, — сказала она. — Тетя, значит…

Единственным, чем, по-видимому, природа обделила ее, были чувства. Винсент все больше убеждался в том, что его бывшая жена страдала эмпатическим расстройством. Поначалу он принимал это за холодность, обыкновенное равнодушие к окружающим, но со временем понял, что проблема глубже. Ульрика на ментальном уровне не была способна понять ситуацию или эмоциональный мир другого человека. При этом она умела подыграть и знала, что говорить, чтобы в нужный момент привлечь нужного человека на свою сторону. Именно поэтому и преуспела на адвокатском поприще.

— Она, как мне кажется, предпочла бы, чтобы ее называли Марией, — продолжал Винсент. — В остальном же… Беньямин не покидает своей комнаты вот уже вторую неделю. Боюсь, не завелись бы маленькие тролли в куче грязного белья у него на полу. У Ребекки много друзей и на словах все классно, но на самом деле ужасно, я убежден. Она все еще не хочет показать нам свои руки.

— Наверное, считает их слишком полными.

Винсент замолчал. Вот по этой самой причине он и не смог жить с Ульрикой. Одно дело — ее ничем не оправданная, почти нездоровая требовательность к себе. В конце концов, она взрослый человек. Но это выливалось в проблему, когда Ульрика начинала мерить и окружающих той же меркой. Наконец, когда она принялась разъяснять детям, сколько денег они должны зарабатывать и как выглядеть, чтобы добиться положения в обществе, он понял, что с него хватит. Тогда-то и начались ссоры.

— Если у Ребекки и есть комплексы по поводу собственного тела, то это от тебя, — холодно заметил Винсент. — Но, боюсь, все гораздо хуже. Серьезного разговора между нами все еще не было, но я подозреваю, что у нашей дочери на руках порезы, сделанные бритвой или ножом. Ты слышишь?

Винсент осушил свой бокал. Ульрика больше не смеялась. Она выпила вино, кивнула бармену и заказала два джин-тоника. Похоже, тоже по-своему переживала за Ребекку.

— Так или иначе, Ребекка сделала это у тебя, — сказала Ульрика. — Что-то есть такое в твоем доме, что толкнуло ее на это. У меня она чувствовала себя прекрасно.