Ментальная перезагрузка. 5 шагов к своей настоящей жизни

Бегу вдоль забора по узкой асфальтированной дороге. Думаю о том, что в повседневной жизни в Норвегии барьеры между мной и природой возникали слишком часто. Сворачиваю на дорогу, ведущую налево, и оказываюсь возле невысокого, поросшего деревьями холма, на который я имел обыкновение с жадностью смотреть со стула для размышлений. Ненадолго останавливаюсь, гляжу на освещенный прожекторами особняк с его колоннами и башнями. Думаю о нас, обитателях этого дома. О том, что мы стали в чем-то похожи на героев «Клуба “Завтрак”». Понемногу нам удалось осознать, что у нас больше общего, чем казалось на первый взгляд.

Они стали похожи на меня.

А я — на них.

Я стал человеком, который кивает, выражая понимание, когда другие о чем-то говорят. Человеком, который протягивает руку помощи. Хвалит других, когда им удается довести обсуждение какой-нибудь болезненной темы до конца. Их совершенно не интересует, из-за какой беды я оказался здесь, а меня не интересует, как сюда попали они. Им известно, что я тренер по мотивации. Что зарабатываю на жизнь, помогая людям добиваться успеха. Но меня здесь никто не критикует за то, что, занимаясь этой темой, я сам умудрился попасть в такое незавидное положение. Наоборот, меня просят провести здесь лекцию. Сразу же чувствую необходимость пояснить им, в чем заключается моя деятельность. Я помогаю не тем, кто в беде, болен или страдает наркоманией. Кроме того, каждый раз, когда становится очевидно, что человеку нужен не я, а скорее психолог или психиатр, я направляю такого клиента к соответствующему специалисту. Об этом тоже не забываю рассказать обитателям центра реабилитации. Однако доктор Райан все равно считает, что мне стоит провести занятие по мотивации. Он думает, это будет полезно для всех и в немалой степени для меня.

Что ж, тогда я это сделаю.

Никакого принуждения.

В первую очередь надо просто исследовать несколько новых путей.

* * *

К счастью, Люси через пару дней вернулась. Говорит, что врачи не смогли определить, почему она упала в обморок, но предположили, что причина была в пониженном артериальном давлении или падении уровня сахара в крови. Во время одного из перерывов мы с ней садимся поболтать. Она дает мне конверт. Говорит, что там записка для меня. Раскрываю конверт и нахожу внутри плотный лист бумаги с написанными на нем словами:

«Дорогой Эрик,

спасибо, что спас мне жизнь.

Можешь считать меня одной из своих самых близких подруг.

С наилучшими пожеланиями,

Люси Дал».

* * *

Замечаю, что взволнован не только я, но и все остальные; они как будто ждут какого-то развлечения. Настороженно хлопают в ладоши, а я встаю и подхожу к белой доске. Беру маркер. Возможность держать что-то в руке вызывает у меня чувство уверенности. Объясняю, что то, о чем собираюсь говорить, необязательно применять именно здесь, в центре реабилитации; можно воспринимать это как инструменты, которые пригодятся позже, дома. Затем начинаю говорить о зоне комфорта. О том, что у нас, людей, есть безумно сильная тяга к наиболее безопасным действиям. Рисую схемы, пишу несколько ключевых слов. Продолжая рассказывать, чувствую, что нервозность ослабевает. Объясняю, что все мы ленивые существа, руководствующиеся привычками, и выйти за пределы чего-то уже усвоенного нам очень нелегко.

— В борьбе за то, к чему стремимся, привычки порой становятся нашими самыми стойкими врагами. Когда есть выбор между легким и трудным путями, мы почти всегда выбираем первый, — говорю я. И добавляю: — Да, именно так.

Далее рассказываю, что значит плыть по течению и против.

Разумеется, прилагать усилия и плыть по реке вверх труднее, чем двигаться вместе с потоком вниз.

— К сожалению, большинство из нас в конце жизни скажут, что пройденный путь можно назвать просто неплохим, — говорю я. — Некоторые будут утверждать, что их жизнь всегда была несладкой, а кто-то скажет, что прожил как нельзя лучше.

Прерываюсь и смотрю на группу, наблюдающую за мной. Судя по выражениям их лиц, им интересно, они хотят знать, чем еще я могу поделиться. Желают мне добра. Два-три человека даже что-то записывают. Это вселяет в меня уверенность, необходимую для того, чтобы рассказать еще кое-что.

— Вот в чем парадокс: у этих последних, которые утверж­дают, что прожили замечательную жизнь, когда-то бывали очень нелегкие времена, — говорю я, рисуя на доске большую волнистую линию. — Возможно, побеседуй мы с этими людьми, они поведали бы, что поднимались на труднодосягаемые вершины почти столько же раз, сколько спускались в самый низ. Эти люди рассказали бы, что выходили далеко за границы своей зоны комфорта, с трудом пробирались через джунгли под названием «неизвестность» и что длилось это порой долго, а иногда не очень. Им довелось испытать более широкий спектр эмоций, чем любому другому человеку, и я считаю, что это обязательное условие, без которого по-настоящему хороших периодов в жизни не будет. Такие люди живут более насыщенно, чем все остальные.